Старший преподаватель кафедры экономики и управления КРИПКРО Лиджеева Ж.А. Разработка занятия со слушателями курсов ОРКСЭ с использованием регионального (национально – регионального) компонента при работе с текстом.
Старший преподаватель кафедры
Разработка занятия со слушателями курсов ОРКСЭ с использованием регионального (национально – регионального) компонента при работе с текстом
Цели занятия:
- Теоретическая часть
- Практическая часть. Отработка навыков и умений слушателей в работе с текстами
2.1. Кластер
Задания:
ТРИ МУДРЕЦА
Давным-давно жил скупой хан. Три мудрых старика решили его обмануть. Один из них имел белые усы, но черные волосы на голове. У другого старика волосы на голове были белые, но черные усы. Третий старик был без усов и без бороды.
Когда старики предстали перед ханом, он спросил первого старика:
— Почему у вас усы белые, а волосы черные?
Старик ему в ответ:
— На это есть основания. У меня нож тупой, жена злая и лошадь плохая. С досады я крутил усы, и они у меня побелели.
Тогда скупой хан спросил у другого старика:
— Почему же у вас усы черные, а волосы белые?
Старик ему в ответ:
— На это есть основания. Волосы мои на двадцать лет старше моих усов. Волосы уже побелели, а для усов еще не настало время белеть.
Тогда скупой хан обратился к третьему старику:
— А почему же у вас нет ни бороды, ни усов?
Старик ему в ответ:
— И на это есть основания. Я родился весь в отца и, чтобы не обидеть мать, решил немного походить на нее, Поэтому у меня нет ни усов, ни бороды.
Хан за находчивость подарил старикам мешок золота. Они взяли золото и отправились домой.
Скупому хану стало жалко богатства, и послал он придворного посла им вслед, чтобы тот хитростью отобрал у них золото.
Посол скупого хана придумал три хитрых вопроса; старики, конечно, не смогут дать на них ответ и должны будут вернуть золото.
Посол пустился вдогонку. Догнав стариков, он задал вопрос:
— Какое расстояние от востока до запада?
Для ответа на вопрос остановился один старик, а два остальных продолжали путь. Старик ответил:
— От востока до запада расстояние в один день, так как солнце встает утром на востоке, а вечером заходит на западе.
Посол задал второй вопрос:
— Как далеко небо от земли? Старик ответил ему:
— Небо от земли находится на расстоянии слышимости, так как гром, который рождается на небе, слышен на земле. Наконец ханский посол задал третий вопрос:
— Что такое перемена во вселенной?
К этому времени два старика были уже далеко. Старик, отвечающий приближенному хана, сказал:
— Мы только что перед вашим приездом обсуждали этот вопрос. Наверно, мои товарищи уже нашли ответ на него. Дайте мне лошадь, я быстро узнаю у
них ответ и тогда скажу вам.
Посол слез с коня, а старик сел на него. Старик отъехал от посла, повернул коня и сказал:
— Ханский посол, думал ли ты когда-нибудь, что останешься пешим и одиноким в глухой степи, без пищи, без воды, не зная, куда идти? Конечно, нет.
Так это и есть перемена во вселенной.
С этими словами старик поскакал к своим спутникам.
2.2. Двойной дневник
Задания:
-
Прочитайте текст. С левой стороны запишите фрагменты текста, которые произвели наибольшее впечатление, вызвали какие-то ассоциации с эпизодами из собственной жизни. Возможно, возникли определенные аналогии из предыдущего опыта. Что-то просто озадачило или вызвало резкий протест. С правой стороны дайте комментарий: что заставило записать именно эту цитату? Какие мысли она вызвала? Какие вопросы возникли?(заранее договориться о количестве выписок)
Выписки из текста |
Вопросы и комментарии |
СКУПОЙ БОГАЧ
Шел один старик из хотона и встретил кёбюна. Кёбюн спросил его:
— Чей это хотон?
Старик ответил:
— Это хотон скупого богача. Удивился кёбюн и спрашивает старика:
— Почему вы называете его скупым богачом?
— А потому, что я живу в этом хотоне много лет и никогда не видел, чтобы богач ел что-нибудь днем. Все живущие с ним тоже не знают, когда и что он ест.
— Этого не может быть,— сказал кёбюн.
— Нет, это правда. Пусть я умру, если это неправда.
Тогда кёбюн сказал:
— Я не только узнаю, какая у жадного богача пища, но и возьму в жены его дочь.
— Где тебе, не сможешь,— ответил старик.— Не один мужчина добивался этого, но уходил ни с чем, а тебе, кёбюну, и вовсе не удастся.
— Нет, я сумею, — сказал кёбюн и пошел в хотон.
Поздним вечером кёбюн незаметно подошел к задней стене кибитки скупого богача и лег. Долго лежал кёбюн. В хотоне уже уснули, не спал лишь скупой богач. Кёбюн видел, как в его кибитке блестел огонь.
Подошел кёбюн к задней стене кибитки и увидел в щель: старик держит над огнем за задние бараньи ножки, а дочь его печет борцоки.
Посмотрел кёбюн и пошел в кибитку.
Старик услышал шаги и спрятал бараньи ножки под рубашку, а дочь его спрятала борцок под подол.
Вошел кёбюн в кибитку и сказал:
— Шел я к вам в хотон и на пути видел в степи кровожадного змея, такого, как бараньи ножки, что под рубахой у старика. Взял камень и ударил им
змея. Тогда змей полетел и стал таким, как лепешки, что под подолом у дочери старика.
Богач испугался, молчит, а бараньи ножки все-таки не показывает.
Тогда кёбюн сказал, что идти ему ночью некуда и потому придется переночевать в кибитке богача. Нечего делать, пришлось богачу разрешить.
Лег кёбюн, а богач не ложится. Решив, что кёбюн уснул, богач и говорит своей жене:
— Надо выжить того кёбюна, не то он наболтает про нас. До утра я сожгу его сапоги и утоплю в худуке его лошадь. А сейчас сделай мне еще один борцок, я пойду на двор и съем его, а то этот шайтан не даст съесть. Откуда его принесло к нам!..
Перед утром, когда богач спал, кёбюн встал, взял свои сапоги и поставил их на место сапог богача, а сапоги богача поставил на место своих сапог. Потом кёбюн вышел из кибитки, взял черную лошадь богача и обсыпал ее мукой, а свою белую лошадь выкрасил черной краской. После этого кёбюн пошел в кибитку и лег спать. Проснулся богач, взял свои сапоги и сжег их. Он думал, что сжег сапоги кёбюна. Потом богач взял свою лошадь и утопил в худуке. Он думал, что утопил лошадь кёбюна.
Ранним утром богач разбудил кёбюна, кричит:
— Кёбюн, твои сапоги сгорели!
— Кёбюн встал и говорит:
— Мои сапоги не сгорели, вон они стоят, видите, они рваные, значит, мои.
Взял кёбюн свои сапоги и надел. Богач остался без сапог. Тогда богач кричит:
— Кёбюн, твоя лошадь в худуке утонула!
Кёбюн ответил спокойно:
— Моя лошадь ученая, она не такая глупая, чтобы утонуть в колодце. Вы, старик, ошибаетесь.
— Нет, я не ошибаюсь, пойдем посмотрим.
Вышли из кибитки. Кёбюн обмыл свою лошадь
водой, и она стала белая.
- Видите, моя лошадь белая, а ваша лошадь была черная, значит, эта лошадь моя.
Богач остался без лошади. Побежал он скорее домой и говорит жене:
— Пропал я, дай мне скорее борцок, я с собой возьму, в степи поем, а то этот шайтан не даст. I Вынула жена борцок, старик взял и хотел положить в карман, но не успел: в это время вошел в кибитку кёбюн и спросил:
— Куда вы, старик, собираетесь?
— На работу иду.
— А, ну тогда прощайте,— и кёбюн протянул старику руку.
Нечего делать старику, бросил он со злобы борцок, схватил косу и выбежал из кибитки.
Кёбюн поднял борцок и съел, а потом пошел к старику. Догнал его в степи и говорит:
— Старик, ваша дочь взяла мой бешмет и никак не отдает, я бы давно уехал из хотона...
Разозлился старик, испугался, что кёбюн теперь всем расскажет про его дочь, и говорит:
— Бери, шайтан, и свой бешмет и мою дочь с ним.
Пошел кёбюн скорее в кибитку и сказал:
— Ну, мамаша, папаша разрешил мне взять в жены
вашу дочь. Если вы не верите, то спросите у папаши.
Старуха кричит, ругается, не дает дочь. Пришел старик, кёбюн и говорит ему:
— Папаша, мамаша не дает мне в жены дочь...
— Отдай, старуха,— сказал жадный богач,— пусть уходит отсюда шайтан.
Кёбюн взял дочь богача в жены и жил счастливо.
2.3. Табличный прием
Обсудим проблему.
Что такое зло? В чем оно выражается? А что такое добро? В чем оно выражается?
Задания:
- Заполнить первый и второй столбцы таблицы «Знаю», «Хочу узнать» по теме «Что такое добро и зло?
- Прочитайте текст.
- Заполните графу «Узнал».
- Подведение итогов, сопоставление содержания граф.
- Заполните дополнительные графы: источники информации, что осталось нераскрытым?
Знаю |
Хочу узнать |
Узнал |
|
Источники информации |
Что осталось нераскрытым? |
СКУПОЙ БОГАЧ
Шел один старик из хотона и встретил кёбюна. Кёбюн спросил его:
— Чей это хотон?
Старик ответил:
— Это хотон скупого богача. Удивился кёбюн и спрашивает старика:
— Почему вы называете его скупым богачом?
— А потому, что я живу в этом хотоне много лет и никогда не видел, чтобы богач ел что-нибудь днем. Все живущие с ним тоже не знают, когда и что он ест.
— Этого не может быть,— сказал кёбюн.
— Нет, это правда. Пусть я умру, если это неправда.
Тогда кёбюн сказал:
— Я не только узнаю, какая у жадного богача пища, но и возьму в жены его дочь.
— Где тебе, не сможешь,— ответил старик.— Не один мужчина добивался этого, но уходил ни с чем, а тебе, кёбюну, и вовсе не удастся.
— Нет, я сумею, — сказал кёбюн и пошел в хотон.
Поздним вечером кёбюн незаметно подошел к задней стене кибитки скупого богача и лег. Долго лежал кёбюн. В хотоне уже уснули, не спал лишь скупой богач. Кёбюн видел, как в его кибитке блестел огонь.
Подошел кёбюн к задней стене кибитки и увидел в щель: старик держит над огнем за задние бараньи ножки, а дочь его печет борцоки.
Посмотрел кёбюн и пошел в кибитку.
Старик услышал шаги и спрятал бараньи ножки под рубашку, а дочь его спрятала борцок под подол.
Вошел кёбюн в кибитку и сказал:
— Шел я к вам в хотон и на пути видел в степи кровожадного змея, такого, как бараньи ножки, что под рубахой у старика. Взял камень и ударил им
змея. Тогда змей полетел и стал таким, как лепешки, что под подолом у дочери старика.
Богач испугался, молчит, а бараньи ножки все-таки не показывает.
Тогда кёбюн сказал, что идти ему ночью некуда и потому придется переночевать в кибитке богача. Нечего делать, пришлось богачу разрешить.
Лег кёбюн, а богач не ложится. Решив, что кёбюн уснул, богач и говорит своей жене:
— Надо выжить того кёбюна, не то он наболтает про нас. До утра я сожгу его сапоги и утоплю в худуке его лошадь. А сейчас сделай мне еще один борцок, я пойду на двор и съем его, а то этот шайтан не даст съесть. Откуда его принесло к нам!..
Перед утром, когда богач спал, кёбюн встал, взял свои сапоги и поставил их на место сапог богача, а сапоги богача поставил на место своих сапог. Потом кёбюн вышел из кибитки, взял черную лошадь богача и обсыпал ее мукой, а свою белую лошадь выкрасил черной краской. После этого кёбюн пошел в кибитку и лег спать. Проснулся богач, взял свои сапоги и сжег их. Он думал, что сжег сапоги кёбюна. Потом богач взял свою лошадь и утопил в худуке. Он думал, что утопил лошадь кёбюна.
Ранним утром богач разбудил кёбюна, кричит:
— Кёбюн, твои сапоги сгорели!
— Кёбюн встал и говорит:
— Мои сапоги не сгорели, вон они стоят, видите, они рваные, значит, мои.
Взял кёбюн свои сапоги и надел. Богач остался без сапог. Тогда богач кричит:
— Кёбюн, твоя лошадь в худуке утонула!
Кёбюн ответил спокойно:
— Моя лошадь ученая, она не такая глупая, чтобы утонуть в колодце. Вы, старик, ошибаетесь.
— Нет, я не ошибаюсь, пойдем посмотрим.
Вышли из кибитки. Кёбюн обмыл свою лошадь
водой, и она стала белая.
- Видите, моя лошадь белая, а ваша лошадь была черная, значит, эта лошадь моя.
Богач остался без лошади. Побежал он скорее домой и говорит жене:
— Пропал я, дай мне скорее борцок, я с собой возьму, в степи поем, а то этот шайтан не даст. I Вынула жена борцок, старик взял и хотел положить в карман, но не успел: в это время вошел в кибитку кёбюн и спросил:
— Куда вы, старик, собираетесь?
— На работу иду.
— А, ну тогда прощайте,— и кёбюн протянул старику руку.
Нечего делать старику, бросил он со злобы борцок, схватил косу и выбежал из кибитки.
Кёбюн поднял борцок и съел, а потом пошел к старику. Догнал его в степи и говорит:
— Старик, ваша дочь взяла мой бешмет и никак не отдает, я бы давно уехал из хотона...
Разозлился старик, испугался, что кёбюн теперь всем расскажет про его дочь, и говорит:
— Бери, шайтан, и свой бешмет и мою дочь с ним.
Пошел кёбюн скорее в кибитку и сказал:
— Ну, мамаша, папаша разрешил мне взять в жены
вашу дочь. Если вы не верите, то спросите у папаши.
Старуха кричит, ругается, не дает дочь. Пришел старик, кёбюн и говорит ему:
— Папаша, мамаша не дает мне в жены дочь...
— Отдай, старуха,— сказал жадный богач,— пусть уходит отсюда шайтан.
Кёбюн взял дочь богача в жены и жил счастливо.
- Рефлексия
Какими поступками определяются добро и зло в калмыцких сказках?
Что общего у калмыцких сказок со сказками других народов?
Что такое толерантность?
Какие примеры культурных особенностей разных народов России Вы можете привести на примере калмыцких сказок?
Как Вы могли бы найти дополнительную информацию о культуре народов России?
Что бы Вы рассказали приехавшим гостям из других регионов страны об особенностях культуры народов, проживающих в Вашей местности?
Доцент, кандидат искусствоведения Батырева С.Г.,ОСНОВЫ РЕЛИГИОЗНОЙ КУЛЬТУРЫ и СВЕТСКОЙ ЭТИКИ. ОСНОВЫ БУДДИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ и ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО.
ОСНОВЫ РЕЛИГИОЗНОЙ КУЛЬТУРЫ и СВЕТСКОЙ ЭТИКИ. ОСНОВЫ БУДДИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ и ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО.
Сегодня актуально создание образовательных систем, в которых бы соединялись универсализм, идея единого Отечества и исторические традиции культуры народов полиэтничного государства. Регионализация образования рубежа ХХ - XXI вв. ведет к процессу воспроизводства элементов культуры в этническом поле, рассматриваемом в качестве образовательного. Интеграция учреждений науки, просвещения и культуры обуславливает особенности образовательного процесса в республике, включающего в свою структуру культурное наследие народа. В образовательных целях востребовано музейное проектирование, его выраженный этнологический характер, методологически наглядно оснащает процесс этнокультурного просвещения.
Музейно-выставочный комплекс Центра образования одаренных детей «Элистинский лицей» является конструктивно-методической основой приобщения учащихся к культурному наследию. Начало было положено открытием в 1992 году и по сей день функционирующего выставочного зала лицея. Периодически меняющиеся экспозиции калмыцкого изобразительного искусства представляют живопись, скульптуру и декоративно-прикладное искусство буддизма. Формирование мировоззрения современника сопровождается осмыслением опыта предков, сохраняющим и передающим в процессе трансляции творческий потенциал народа. Своеобразным ключом к пониманию культурного наследия рассматривается этническая картина мира, воссоздаваемая в произведениях искусства. Воссозданная музейными средствами модель мироздания этноса воплощает в себе ценностные доминанты культуры. Здесь синтезированы нравственно-этические основы религиозной культуры и светской этики, в приобщении к системе эстетических ценностей расширяется и углубляется мировоззренческий кругозор учащихся.
Экспозиция дает реальную возможность «погружаться» в многообразный мир искусства и культурного наследия. Вплотную приближенный материал изобразительного искусства буддизма в процессе обучения способствует формированию личности, невозможному без осознания культурных истоков, этнической идентификации молодого человека, выходящего в огромный мир культуры.
Созданная музейными средствами наглядная культурно-образовательная модель эффективно используется в процессе диалога с иной культурой для преодоления культурно-исторической дистанции. Очень важно в процессе музейной коммуникации методически выстроить учебный процесс в межкультурном диалоге, осуществляемом в музейной сфере. Личность с выраженной этнической идентичностью открыта в общении с иной культурой и мировой культурой в целом. Обращение к внутреннему миру личности, воздействие на ее чувственно-эмоциональную сферу в процессе погружения в историческую среду религиозной культуры, включает воображение и ассоциативное восприятие материала. Внедрение в систему общего образования культурологического знания в широте его междисциплинарных аспектов предполагает повышение этнокультурологической компетентности населения. Это способствует воспитанию культуры межэтнического общения, ознакомлению молодежи с традициями культур народов России и мира.
Общеобразовательная программа должна включать 3 взаимосвязанных компонента: обеспечивающий личности возможность самоидентифицироваться как представителю той или иной этнической культуры; создающий условия для включения личности в общероссийский и общерегиональный стандарт образования; обеспечивающий включенность личности в современную мировую цивилизацию[1]. Требования к подготовке учителя на основе интегрирования этнонационального компонента в социогуманитарных, психолого-педагогических и специальных разделах профессиональной образовательной программы, связаны с культурологией[2]. Целью программированных курсов должно быть формирование у учащихся целостного представления о многогранном процессе развития культуры. Задачами являются изучение основных этапов истории культуры, содержания и сущности процессов в разные хронологические периоды, овладение системой понятий культуры, знакомство с символикой религиозной культуры[3]. Приобщение к ней способствует включению личности в межэтнический диалог культур, образующих культуру мировую.
Такова культурологическая основа программного материала «Основы религиозной культуры и светской этики» в модуле «Основы буддийской культуры». В интегрированной программе курса «Основы буддийской культуры и изобразительное искусство» акцентирован эстетический ракурс религиозной культуры.
В блочном построении программного материала последовательно выявляется органичная взаимосвязь искусства и культуры, рассматриваемая в структуре духовности народа. Здесь сконцентрировано философское наследие и нравственно-этическое учение буддизма. Выдающиеся достижения буддийской цивилизации, осмысленные в призме старокалмыцкого искусства, дают возможность воспринять его в качестве иллюстративного материала. Видовой и жанровый диапазон искусства, представленный в программе, включает в себя архитектуру и живопись, скульптуру и декоративно-прикладное искусство буддизма. Внимание учащихся обращается на этнические особенности трактовки иконографического канона северного буддизма в калмыцкой традиционной культуре. Осмысление нравственно-этических ценностей буддизма, его философских основ органично осуществляется на материале изобразительного искусства. В содержании программы интегрировано этнологическое, религиоведческое, культурологическое и искусствоведческое знания[4], предполагающее ее вариативную разработку в учитывании возрастных особенностей преподнесения материала изучения.
ПРОГРАММА Основы буддийской культуры и изобразительное искусство
ПРОГРАММА
Основы буддийской культуры и изобразительное искусство
Введение.
Культура и этнос. Традиционная культура: материальная и духовная. Исторический очерк развития калмыцкой традиционной культуры Добуддийские верования калмыков. Космогоническая схема мироздания
Буддизм. Историко-культурное введение.
Буддизм, как нравственно-этическое учение, философия буддизма в традиционной культуре Калмыкии. Буддизм в современном мире и России.
Основы буддизма
Будда и его Учение
Закон Кармы
Три поворота Колеса Учения
Изобразительное искусство буддизма
Архитектура ойратов и калмыков
Иконографический канон
Литература
Перечень вопросов к курсу «Основы буддийской культуры и изобразительное искусство»
3.Исторические факторы развития традиционной культуры калмыков
4.Иконография Будды Шакьямуни
5.Понятия «культура» и «искусство»
6.Иконографический канон
7.Изобразительное искусство. Виды и жанры.
8.Аппликация и вышивка в старокалмыцком искусстве. Техника изготовления
9.Музей как культурный центр и его функциональная характеристика
10.Культовая атрибутика и ее символика
11.Выставка как основная форма музейной деятельности
12.Тюменевский хурул – уникальный памятник калмыцкой культуры Х1Хвека
13.Конструкция «ишкя гер» как пространственная модель мироздания
14.Живопись и скульптура в старокалмыцком искусстве. Техника изготовления
15.Конструкция жилища «ишкя гер» как временная модель мироздания
16.Четыре благородные истины и Восьмеричный благородный путь в символике старокалмыцкого искусства
17.Закон Кармы и иконографический сюжет «Сансарин кюрде»
18.Музей калмыцкой традиционной культуры имени Зая-пандиты КИГИ РАН
19.Понятие «старокалмыцкое искусство» и его специфика
20.Музейно-выставочный комплекс ЦООД «Элистинский лицей»
21.Буддизм в традиционной культуре калмыков
22.Буддийские мотивы в современном искусстве Калмыкии
23.Буддизм как нравственно-этическое учение
24.Храм «Золотая обитель Будды Шакьямуни» Элистинского хурула как синтез искусств: архитектуры, живописи и скульптуры
Методическое приложение «Основы буддийской культуры» (ОРК и СЭ) «Основы буддийской культуры и изобразительное искусство»
Вводные понятия
Культура – совокупность материальных и духовных ценностей, созданных обществом и характеризующих определенный уровень его развития, различают материальную и духовную культуру, художественную.
Искусство – особая форма общественного сознания и творческой деятельности, ее продуктов, служащая удовлетворению художественной потребности человека, связанной с интеллектуальной, эмоциональной, нравственной и эстетической сферой его бытия.
Искусство существует как система его видов, находящихся между собой во взаимосвязях целенаправленной творческой деятельности. Каждый вид искусства обладает неповторимой художественной ценностью, определяемой выразительными средствами отображения реальности.
Виды искусства
Пространственные |
Временные |
Пространственно-временные |
Изобразительное искусство: Архитектура Живопись Скульптура Графика Декоративно-прикладное искусство Художественная фотография Дизайн |
Искусство слова Литература Искусство звука Музыка |
Зрелищные (игровые) Театр Кино Телевидение Эстрада Цирк |
Выразительные средства изобразительного искусства
Композиция (расположение, составление, сложение) – метод построения художественного произведения как единого целого в совокупности компонентов и частей, согласованных между собой.
Колорит – совокупность цветовых отношений, составляющих изображение.
Линия, Форма, Объем, Светотень, Перспектива – выразительные средства, взаимосвязанные в создании иллюзорного отображения реальности в изобразительном искусстве.
Художественный образ – форма, созданная в совокупности средств отражения действительности в искусстве и воспринимаемая чувствами человека. В рамках каждого конкретного вида искусства формами организации художественного произведения являются жанры.
Жанр – исторически сложившаяся форма, тип произведения в относительно устойчивой структуре. Исторический, батальный, бытовой, портретный, пейзажный, натюрморт - жанры изобразительного искусства.
Логика анализа произведения.
В анализе исходим из первого общего, целостного впечатления от картины, пытаемся "схватить" художественный образ целиком. Для этого работаем с названием картины, пытаясь в нем обнаружить содержательный элемент. Если в названии не содержится ничего примечательного, обращаемся к изображению в целостности первого впечатления от картины. После этого внимательно исследуем все подробности.
Если это сюжетная композиция, то важно зафиксировать действие, сюжетную линию произведения в описании. Если это портрет, то речь идет как о внешних способах характеристики человека (поза, одежда, прическа, интерьер или пейзаж или просто фон, на котором он изображен, окружающие его вещи), так и об анализе внутреннего мира человека (обнаруживающихся в выражении лица: возрасте, чертах характера, состоянии, настроении). Если это пейзаж, стараемся, чтобы ни одна изображенная художником деталь не осталась незамеченной в точной характеристике каждой подробности. Необходимо чувствовать общую атмосферу изображения: время года и дня, погоду, "температуру воздуха", ощущая движение воздуха, тепло солнечных лучей или, напротив, разлившуюся в атмосфере влажность и прохладу. Если мы анализируем натюрморт, важно дать точную характеристику каждой вещи, обнаруживая ее тяжесть или хрупкость, плотность или прозрачность, ее цветовые особенности, за всем этим - ее возраст, то есть не только ту жизнь в конкретном пространстве, которое представлено у художника, но и жизнь человека во времени). За каждой вещью можно обнаружить присутствие человека: его привычки, вкус, само протекание его жизни, которое вплотную связано с окружающими его вещами, и в целом - миром
На третьем этапе обращения к картине (первый этап - целостное общее впечатление; второй этап - подробное рассматривание) необходимо вновь обратиться к целостному впечатлению, которое теперь уже будет более богатым, насыщенным теми подробностями, которые удалось обнаружить во время внимательного исследования деталей. Вновь обращаемся к названию и содержанию картины, формулируя уже более содержательно общее впечатление от художественного образа произведения.
Иллюстративный материал: картина Г. Рокчинского «Мать-земля родная». х.м., 1964
Предварительное ОПИСАНИЕ произведения:
1. Определить жанр (сюжетная картина, портрет, пейзаж, натюрморт) и жанровый тип (религиозная, историческая, бытовая и т.д.)
2. описать мотив (иконографию). Что изображено?
3. определить сюжет, главное действующее лицо в описании изображения.
4. обозначить расположение фигур или предметов в композиции.
5. найти символические элементы и их значения (если они есть).
АНАЛИЗ художественной формы (образа) произведения «Мать-земля родная»
Решаем основной вопрос - как это изображено и соответственно, каково воздействие (выразительность) произведения? (Возможен обратный ход: сначала охарактеризовать воздействие произведения, спектр вызываемых эмоций, затем показать причину такого воздействия)
а) анализ композиции.
Определить пространственную ситуацию, охарактеризовать изображенное пространство: глубокое или нет, замкнутое или открытое, на каком плане сосредоточены акценты. Плоскостная композиция или перспективное построение пространства, целостного или расчлененного? Определить точку зрения во взаимодействии зрителя и изображенного пространства. Как расположены, соотнесены и взаимосвязаны элементы на плоскости и в пространстве?
Определить формат и пропорции композиции: изображение и его границы в распределении масс в пределах полотна. Композиционный акцент и его расположение; его соотношение с другими элементами; доминирующие направления: динамика и статика. При анализе сюжетной линии описать позу, жесты, движение персонажа и их роль в композиционной структуре.
б) колорит и светотень.
определить колорит и распределение цветовых масс: крупные/мелкие цветовые пятна, их соотношения. Контрасты и переходы колорита в расстановке цветовых и светотеневых акцентов, соотносимых с линейной композицией. Эмоциональное воздействие цвета?
в) техника исполнения: наложение краски, характер мазка, его фактуры. Что можно сказать о художественном почерке автора?
Подытожить анализ письменно:
- выявить принципы построения формы, ее выразительных качеств и воздействие образа в восприятии.
- выявить смысл изображения (содержание, идея) в своей интерпретации сюжета (определить как трактован сюжет в этом произведении?).
- выявить специфику изображения персонажа (в сюжетной картине-портрете - позы, жесты, мимика, взгляд),
- выявить символику средств изображения картины.
- соотнести место произведения в творчестве автора в целом
- выявить духовные ценности и значение произведения в истории искусства Калмыкии.
Художественный образ произведения народного художника России Г.О.Рокчинского «Мать-земля родная» (1964), монументально выразителен в однофигурной композиции идущей по степи старой женщины. Тема «встречи с родиной» решена художником в символике выразительных средств живописи, используемых в трактовке портрета-картины. Фигура матери, фронтально развернутая по вертикали полотна, воспринимается символом родной земли в светящемся колорите буйно цветущей степи, символике традиционного цветоощущения народа. Дух возрождения шестидесятых годов XX века выражен в образе, появившемся в постдепортационный период истории Калмыкии. В творчестве автора и искусстве Калмыкии полотно является центральным в выражении патриотического духа личности, и в целом подъема реабилитированного народа.
Буддийское искусство Калмыкии: изобразительный канон
В интерьере калмыцкого храма или кочевого жилья культовые произведения имели смысловое, декоративное и в то же время просветительное значение. На протяжении многих тысячелетий истории буддизма была выработана система строго установленных правил изображения персонажей пантеона, наглядно иллюстрирующая основные положения вероучения. Изображение, основанное на религиозно-мифологической символике, имело знаковый характер, обусловленный требованиями буддийского канона, изложенного в специальных трактатах. Канон – система правил, норм и средств искусства, используемая в выражении нравственно-этической сути вероучения. Таковыми в изобразительном искусстве буддизма являются композиционный и пропорциональный канон, символика цвета, символика линии и символика атрибутов.
Иконографическая литература появляется в среде ойратов с распространением буддизма. На старокалмыцкую письменность «тод бичг» было переведено множество образцов индо-тибетской литературы, среди которых были трактаты по теории изобразительного искусства.
Композиция. Центром иконописного произведения является главный персонаж, выделенный, как правило, большими размерами. Вокруг в строго установленном порядке размещаются изображения второстепенных персонажей. Уровень духовного совершенства определяет близость к главному персонажу второстепенных, позволяющих уяснить смысл изображения. Трёхъярусное расположение элементов композиции подобно пиктограмме, воспринимаемой посвящёнными. Это своеобразная картина мира с её трёхчленным делением на верхнюю, среднюю и нижнюю части. Изображение, уходящее в своих истоках в древнее пиктографическое письмо скотоводов-кочевников Центральной Азии. Лаконизм двухъярусной композиции впоследствии был развит в схеме «мирового древа», соединяющего верхний и нижний миры с фиксацией на среднем ярусе, где, как правило, помещался центральный образ. Такова композиция «цогчин», изображающая религиозного реформатора Цзонхаву во главе пантеона, «рассаженного» ярусами на кроне огромного дерева, уходящего корнями в океан мироздания и верхушкой в небесную сферу. Канон буддизма, таким образом, генетически связан с космогонией древних. Отсюда в композицию иконы вошли изображения луны и солнца с древних «оленных камней» Монголии, ставшие затем каноническими.
Для калмыцкой живописи характерны симметричные композиции, дифференцируемые на композиционные схемы: с патронирующим образом над центральным персонажем и с четырьмя спутниками по углам; с ярусным расположением второстепенных персонажей; с концентрическим расположением вокруг главного персонажа; пирамидальная композиция с главным персонажем в центре. Взаимосвязаны композиция и поза (асана), положение рук (хаста и мудра), определенные каноном в конкретном значении. Изображение знаковых поз, положений рук и атрибутов того или иного персонажа – содержание иконографических трактатов буддизма, и в частности, посвящённых теории композиции.
Пропорциональный канон. Помимо композиционных схем иконографический канон предусматривает ещё и систему мер в изображении персонажа, основывающуюся на знании математики и анатомии человеческого тела. У каждой иерархической группы персонажей, входящих в пантеон, согласно эстетике буддизма свои мера и набор обязательных признаков. Тип телосложения, форма лица и глаз, асана и мудра – в комплексе определяет функциональную суть персонажа, указывая его положение в пантеоне. Все это приводится в руководстве, где приведена классификация формы лица будд, дхармапал (калм. «докшит»), дакини, биритов и других групп пантеона. Модулем в иконометрии служит мера лица, равная по высоте длине ладони («большая мера») и составляющая 12 или 12,5 пальцев («малая мера»). Даны общие указания о длине тела персонажей высших групп, относящихся к системе 12 ладоней. Фигуры низших групп согласно предписаниям иконометрического канона строятся по системе 5, 6 и 8 ладоней.
Формой лица и глаз выражается эмоциональное состояние персонажа: будды и бодхисаттвы, как правило, имеют лицо формы яйца или кунжутного зерна. Созерцательная отрешённость милостивых образов выражается удлиненной формой глаз, прикрытых веками, у гневных, тяжеловесно-приземистых дхармапал – квадратная и круглая. Чем выше персонаж, тем красивее он изображается, воплощая выработанные тысячелетиями представления о физически и духовно прекрасном человеке, центре вселенной. Символику имели атрибуты, характерные для каждого из персонажей огромного пантеона. Рамками канона определяется символика линии в живописи. Многослойная религиозно-мифологическая семантика слова «зураг» в значении линейного рисунка находит подтверждение в калмыцкой легенде. В ней рассказывается, как было нарисовано первое изображение Будды Шакьямуни до ухода в нирвану. Это было контурное изображение откинутой им тени. Отсюда применение матриц, печатной техники своего времени, в изготовлении контурных иконописных произведений, затем расписываемых.
Чёткий линейный рисунок способствует созданию замкнутой и статичной композиции. Отсутствие пластической моделировки объема изображения, развернутого снизу вверх, определяют отличие плоскостной живописи буддизма от западной, стремившейся к иллюзорной передаче реального мира средствами светотеневой моделировки объема и его перспективного сокращения.
Знаковость цвета в калмыцком искусстве берёт начало в народном искусстве. Оно обусловлено сложной исторической судьбой народа, его культурой, истоки которой уходят в глубокую древность традиционного уклада жизни и связанного с ним мировоззрения. С синевой вечного неба, символизирующего такие понятия, как бессмертие и мужество, связан синий цвет, белый олицетворяет чистоту духовных помыслов и учения, жёлтый – святость церкви, красный – цвет солнца и черный – в качестве закономерной оппозиции белому. Остальные цвета являются производными «пяти основных». Белый цвет является «материнским» началом, производящим в спектре все остальные цвета радуги. Каждый персонаж пантеона и его эманация (головной нимб и мандорла вокруг тела) изображались строго определённого цвета.
Правила изображения претворялись в процессе создания произведения, имеющем значение обряда. Авторы не подписывали работ, поэтому памятники калмыцкого искусства (живописи и скульптуры), в основном, безымянны, и в этом отвечая требованиям канона. После изготовления глиняную или литую статуэтку – образ буддийского пантеона, «освящали», вкладывая внутрь тексты молитв и реликвии.
Образ обретал ауру святости, когда изображение создавалось согласно канону в традиционной технике исполнения. Нередко мастер имел духовный сан священнослужителя.
Иллюстративный материал:
слайды 20 Шакьямуни, будда,
21 Зеленая Тара, бодхисаттва,
19 Цаган Аав, родовой покровитель богатых пастбищ и скота,
семейного благополучия.
Произведение изобразительного искусства буддизма выступает художественным образом, символизирующим основные положения нравственно-этического учения буддизма. Это визуальное средство, поясняющее, дополняющее и раскрывающее учение в текстовом изложении Ганджура и Данджура (многотомных собраний канонической литературы). Живопись, скульптура, архитектура, декоративно-прикладное искусство буддизма) – богатейший иллюстративный материал, своеобразный источник информации о культуре буддизма. Использование его формирует умение работать с различными видами информации, анализировать и обобщать полученное знание, способствует эстетическому, эмоциональному развитию личности, приобщая ее к культурным истокам. Воспитывающая функция искусства связана с его воздействующей природой, в основе которой лежит эстетический идеал традиционной культуры. При передаче художественного содержания произведений искусства следует выстраивать его как гармоничную систему эстетических и нравственных ценностей культуры. Искусство репрезентирует логику ценностей в образно-символической форме, раскрываемой в работе с наглядным материалом изображения.
Основы художественного анализа произведений искусства
Анализ должен быть комплексным, учитывающим самые разные, но взаимосвязанные его стороны и характеристики через психологический механизм восприятия. В основе восприятия и оценки художественного произведения должны лежать следующие компоненты:
первичное восприятие в описании изображения
описать изображение словами; кто, что и как изображено?
эмоциональная окраска первичного восприятия
какие чувства вызывает изображение?
анализ сюжета и образ первичного понимания
что происходит в пространстве изображения и как вы его понимаете?
анализ выразительных средств произведения
какими средствами это выявляется? (композиция, пропорции образа?)
выявление символики образа
что обозначает изображение в совокупности деталей? (символическая значимость позы и положения рук, цвета, линий и атрибутов?)
соотнесение воспринятого с собственным опытом
что вы знаете об изображении? (Будды, бодхисаттвы, Белого Старца?)
В выработке оценочного суждения в процессе диалога с искусством важно выявить ценностные приоритеты духовной культуры буддизма. А именно, придти к пониманию:
просветленного сознания и его степени, соотнесенных в иерархии пантеона буддизма и составляющих его групп персонажей (будды, бодхисаттвы, учителя, идамы, дхармапалы, «локальные персонажи»);
четырех благородных истин и восьмеричного благородного пути, выражающими нравственно-этическую суть учения;
cансары и нирваны, связанных мировоззренческой концепцией реинкарнации, обобщающей Бытие;
Основные понятия и ключевые слова искусства, как иллюстративного материала буддизма
Багши (санскр.) – учитель, настоятель монастыря
Бодхи (санскр.) – букв. «просветление», знание
Бодхисаттва (санскр.) – букв. «тот, сущность которого знание»
Будда (санскр.) – «просветлённый», или «осененный истиной»
Буддизм – древнейшая из трёх мировых религий (V –VI вв. до н.э.), насчитывает большое количество национальных форм
Бурхан (калм.) – божество, изображение разновидностей отличается сложной иерархией огромного пантеона божества
Бхавачакра (санскр.) – букв. «колесо бытия», по-калмыцки «Сансарин кюрд», изображение колеса с возможными формами перерождения живых существ и 12 нидан, порождающих поток бытия
Ваджра (санскр.) – пучок молний, атрибут персонажей буддийского пантеона
Ваджраяна (санскр.) – буквально «алмазная колесница», направление в буддизме, основанное на использовании магических тантрийских обрядов
Вахана (санскр.) – букв. «сопровождающий», ездовое животное божества
Ганчжир (калм.) – символическое навершие субургана, храма
Гелугпа (тиб.) – желтошапочное направление в северном буддизме, основанное тибетским реформатором Цзонхавой в ХV веке
Гелюнг (калм.) – духовный сан в буддийской иерархии Калмыкии
Дакини (санскр.) – женское божество низшего ранга в пантеоне северного буддизма
Дхарма (санскр.) – учение Будды
Дхармапала (санскр.) - по-монгольски «докшит», хранитель закона, защитник вероучения, ради блага мира пожертвовавший душой
Зая-пандита Намкайджамцо – ойратский политический и культурный деятель, священнослужитель, разработавший старокалмыцкую письменность «тодо бичиг»
Зурачи (калм.) – художник-иконописец
Зурхачи (калм.) – астролог
Идам (тиб.) – божество-покровитель монаха во время медитации
Карма (санскр.) – действие, имеющее следствие или результат
Локапала (санскр.) – хранитель мира, махараджа, защитник сторон света
Мандала (санскр.) – ритуальное изображение Вселенной
Мантра (санскр.) – священный текст, магическая формула в тантризме
Махаяна (санскр.) – букв. «Большая колесница», одно из направлений буддизма, широкий путь для спасения мирян
Меру (Сумеру) – мифическая мировая гора, центр мироздания
Мудра (санскр.) – ритуальное положение рук, имеющее в буддизме символическое значение
Нидана (санскр.) – причинно-следственная связь событий и явлений, обуславливающих беспрерывный поток жизни
Нирвана (санскр.) – конечная цель «спасения» в буддизме
Обо (монг.) – святилище в честь духа-хозяина местности, представляющее собой кучу камней
Падмасана (санскр.) – «поза лотоса», наиболее распространенная в иконографии буддизма
Патра (санскр.) – чаша буддийского монаха
Просветление – достижение знания, предпосылка конечного освобождения в нирване
Сакьяпа (тиб.) – одно из направлений в северном буддизме
Сангха (санскр.) – община монахов, следующих учению Просветленного (Будды)
Сансара (санскр.) – непрерывная цепь перерождений живых существ, мир, находящийся в вечном движении и противопоставляемый нирване
Субурган (калм.) – ритуальное сооружение для хранения священных текстов и других культовых реликвий
Сухавади (санскр.) – «Западный рай», место отдыха праведников на пути самосовершенствования
Сюме (калм.) – здание буддийского храма, где совершаются обряды
Тара (тиб.) – женский персонаж милостивого характера в пантеоне северного буддизма
Ушниша (санскр.) – один из внешних признаков Будды, выпуклость головы в области темени
Хинаяна (санскр.) – букв. «Малая колесница», путь «спасения» в буддизме через монашество
Хурул (калм.) – комплекс храмовых сооружений в Калмыкии
Чеерян-хурул (калм.) – академия, высшее духовное учебное заведение в Калмыкии
Чинтамани (санскр.) – драгоценный камень, исполняющий желания, одна из буддийских драгоценностей
Эркн – четкиБуддийское изобразительное искусство Калмыкии
Принятие буддизма в трактовке разных школ тибетского буддизма, уход от монгольского суперэтноса на запад и оседание ойратов, этнических предшественников калмыков, в прикаспийском пространстве России, – исторические и социальные факторы формирования самобытного искусства. Взаимообусловленная совокупность видов культового искусства окончательно сложилась в русле адаптации к новой культурной среде.
Здесь с XVII по ХIХ века включительно происходит консервация буддийской художественной традиции. На формирование школы культового искусства непосредственным образом повлияли уход большей части калмыков в Джунгарию, последовавшие за этим упразднение Калмыцкого ханства и прекращение традиционных культурных связей с Тибетом и Монголией, этнической прародиной калмыков. Процесс вторичной фольклоризации буддийской традиции обусловил локальное своеобразие старокалмыцкого искусства.
Этап развития искусства, обозначенный первой третью ХХ века, ознаменован сменой кочевого уклада жизни калмыков на оседлый и трансформацией всей системы традиционной культуры. Октябрьская революция повлекла замену религии идеологией социализма, что обусловило разрушение конфессиональной, завершившееся в последовавшей в 1943 году депортацией народа в Сибирь. Попыткой реконструкции его культурного наследия надо рассматривать постсоветский период, связанный с обращением к традиционным основам духовности в системе видов изобразительного искусства: архитектуры, живописи, скульптуры и декоративно-прикладного искусства буддизма.
Рассматривая развитие старокалмыцкого искусства, мы, по существу, имеем дело с судьбой изобразительного канона буддизма в этнической культуре, а именно воссоздание его структурной модели в призме народного мировосприятия. Искусство архитектуры формирует пространственный аспект культурно-мировоззренческой модели буддизма, отмеченной этническим своеобразием. Синтез древних традиций мобильной сборно-разборной архитектуры кочевников, средневековых традиций стационарного зодчества ойратов в русле перехода на оседлость в инокультурной среде определил развитие буддийской архитектуры. В ее лоне развивается монументальная живопись и скульптура ойратов Прииртышья, а затем и калмыков Прикаспия.
Здесь же в храмах складывается местная школа станковой культовой живописи и скульптуры. Воспринятая иконографическая традиция буддизма претерпевает в этнической культуре структурную интеграцию, обуславливая сложение «своего» пантеона. Древняя, глубоко разработанная система изображения объемлет многочисленные мифологические персонажи добуддийских верований народа, включая их в обширный и полиэтничный пантеон буддизма. В иконографии персонажей, генетически связанных с анимизмом, тотемизмом и шаманизмом, наблюдаются отклонения от принятого канона. А именно: введение элементов пейзажа региона, этнические особенности внешнего облика образов и атрибутов, заимствованных из реального окружения, и даже трансформация композиционной структуры произведения. Все это обусловило локальную специфику иконографии в позднем варианте центрально-азиатского пантеона.
Под опосредованным влиянием материальной культуры этноса появляется живопись, близкая традициям народного примитива. Стихия художественного мышления этноса деформирует условности воспринятой изобразительной традиции, выражаясь в появлении «второстепенных» персонажей в той области его, где рамки канона ослаблены. Лубочный характер фольклорного влияния выражен в отходе от пропорционального и композиционного канона буддизма, яркой красочности локального колорита и подчеркнутом линейном контуре письма.
Образы эти притягательны своей наивной непосредственностью изображения и тесно связаны с добуддийской мифологией, отвечая потребностям мирян, далёких в мировосприятии от высокой философии буддизма, и нуждающихся в «прямой защите» от негативных факторов земного существования. Подобное явление наблюдается и в процессе консервации иконографической традиции буддизма в пластике. В образах из глины и дерева с последующей красочной росписью достоверно воспроизводится калмыцкий этнический тип. Появляются известные в степи «бурханные» мастерские, выпускающие серийные изделия культа, отличающиеся цельностью стиля и тонкостью художественной обработки материалов. Фольклорная трактовка переносится на металлическую скульптуру, выполненную в русле строгого канона буддизма. Это выражается в красочной росписи привозных металлических бурханов, отвечающей особенностям народного восприятия.
Самобытную интерпретацию изобразительной традиции буддизма можно видеть в декоративно-прикладном искусстве калмыков. Древний иконографический канон получает новую жизнь, одухотворяемый этнической культурой, а именно - в аппликативных и вышитых иконах и знамёнах калмыков, выполненных традиционными приемами художественной обработки ткани.
Наблюдается качественное преобразование художественных традиций в искусстве буддизма. В его лоне появляются самобытные образцы нарождающегося в начале ХХ века портретного жанра. Условные портреты лам, выполненные с соблюдением канона и в то же время внешнего сходства в изображении, представляют собой зачатки светской реалистической живописи. Процесс жанрообразования в старокалмыцком искусстве резко обрывается в широко развернутой антирелигиозной кампании 20-30-х годов, последовавшей после октябрьского переворота. В результате до основания были разрушены многочисленные храмы, центры культуры до революции. Вместе с ними прекратила существование живая традиция старокалмыцкой живописи и скульптуры XX столетия.
[1] Мартынова М.Ю. Поликультурное пространство России и проблемы образования России //V конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. М., 2003, сс.34-35
[2] Набок И.Л. Интегрированный этнонациональный компонент в подготовке учителя-эколога культуры //V конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. М., 2003, с.130
[3] Кулешова Н.В. Курс лекций «История матер. Культуры» в подготовке музеологов //V конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. М., 2003, с.172
[4] Батырева С.Г, Борисенко И.В., Катушова Б.О. Пробная программа к курсу «История, культура родного края». Элиста, 1989; Программа по «Истории и культуре родного края» (лицейский вариант). Элиста, 1995; Программа «Изобразительное искусство. I-IV классы национальной школы Республики Калмыкия». Элиста, 1995; Программа курса «Культура родного края. Изобразительное искусство в традиционной культуре калмыков. IX-XI классы //Гегярлт. Научно-методический журнал. Элиста, 1998, 2; Батырева С.Г. Программа курса «Культура родного края. Изобразительное искусство в традиционной культуре калмыков». IX-XI классы. Элиста, 2004
БУДДИЗМ. МОНОГРАФИЙ. СБОРНИКИ
Бакаева Э.П. Буддизм в Калмыкии: Историко-этнографические очерки. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1994. -127 с: ил.
Бакаева Э.П. Ламаизм в Калмыкии XVII - начала XX вв. Историко-этнографическое исследование: Автореф. дис. канд. ист. наук. - М, 1989.
Буддизм и средневековая культура народов Центральной Азии. - Новосибирск: Наука, СО, 1980.
Буддизм и Россия: Посвящается 250-летию буддизма в России / Редкол.: Е.А.Хамаганова[идр.]-СПб., 1992.-174 с: ил.
Буддизм: проблемы истории, культуры, современности: Матер. Всесо-юз. конф. / Ред. - сост. В.Ц.Корнев. - М.: Наука, 1990. - Ч. 1. - 319 с: ил.
Буддийский путь освобождения / Калм. о-во друзей Тибета; Пер. Б. Дондоков и др.; Сост. сб. иред. А.Коокуева. - Элиста: Джангар, 1998. -142 с: ил., порт.
Буддисты в Российской империи в 1917 году. [Законодательство, описания] / Сост. Д.Ю. Арапов, Е.В.Дорджиева. - Элиста: КГУ, 2004. - 48 с.
Вопросы истории ламаизма в Калмыкии / Редкол.: Жуковская НЛ. (отв. ред.), Митиров А.Г., Дякиева Б.Б. / КНИИИФЭ. - Элиста, 1987. -132 с.
Дорджиева Г.Ш. Буддизм и христианство в Калмыкии. (Опыт анализа религиозной политики правительства Российской империи: середина XVII - начало XX века). - Элиста: Джангар, 1995. - 127 с.
Дорджиева Г.Ш. Буддийская церковь в Калмыкии в конце XIX - первой половины XX века. - М., 2001. -186 с.
Карагодин А.И. Калмыцкое духовенство в XVII - перв. половине XIX в. // Вопросы истории ламаизма в Калмыкии / КНИИИФЭ. - Элиста, 1987. - С. 3 - 23.
Команджаев А.Н. Положение ламаистской церкви в калмыцком обществе (конец XIX - начало XX в.)//Orient. -1992. - Вып. 2. - С. 145-151.
Кочетов АЛ. Ламаизм. -М.: Наука, 1973.- 199 с: ил.
Леонардов И. Краткое изложение учения Будды, составляющего индийскую религию. - Киев, 1980.
Пер. шастры «Тонилхуин чимиг» из «Монг. хрестоматии».-Ч.2. - С.99-158.
Никитин А. Хождение за три моря тверского купца А.Никитина. - 2-е изд.-М.-Л., 1958. - первые сведения о буддийских храмах, божествах буддийского пантеона
Позднеев А.М. Заметки о калмыцких хурулах, чойра // Архив востоковедов СПБФ ИВ РАН. - Ф. 44.- Оп. 1.- Ед. хр. 126.
Позднеев A.M. Ламаистские кумиры или статуи божеств. [Из коллекций, сост. проф. Позднеевым A.M.]. - [СПб.]: В. Безобразов и К', [Б.г.]. -11 с.
Позднеев A.M. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства // ЗИРГО по отд. этнографии. -1887. - T.XVI.; 2-е изд. репринт. -Элиста: Калм. кн. изд-во, 1993. - 492, V с: 3 ил.
Пубаев Р.Е. Источниковедение к историографии истории буддизма. -Новосибирск, 1986.
Пубаев Р.Е. Самбо-кханбо. Пагсам - джонсан: история и хронология Тибета. - Новосибирск, 1991.
Стрелков А. Музей восточных культур. Выставка коллекции по ламаизму. -[Б.м., Б.г.].- 6 с.
Уланов М.С. Буддизм в истории философской мысли.конца XIX - первой половины XX вв.: Автореф.дис... канд. ист. наук. - М., 2000. - 21 с.
Шидди - Кюр. Собр. монг. сказок / Пер. с монг. Г. Гомбоева; Предисл. акад. Шифнера// Этнограф. сборник.-[Б.м., Б.г].
Штрейслер Ф. Буддизм. Его история и сущность / Пер. с нем. Ю. Стек лова. - СПб.: Наука и искусство, [Б.п]. -123 с.
Щербатской Ф.И. Избр. труды по буддизму: Пер. с франц./Сост. автор. биогр. очерка А.И. Зелинский, Б.В. Семичев; ком. и ред. пер. Б.Н. Топорова. - М.: Наука: Глав. ред. вост. лит., 1988. - 426 с.
Щербатской Ф.И. Философское учение буддизма / Лекция акад. Ф.И.
СТАТЬИ
Алексеева П.Э. Базабагши: открытие Тибета//ИК. -2003. - 8 авг. -№ 133-134.-С. 3.
Алексеева П.Э. Главный лама донских калмыков // ИК. - 2004. - 7 февр. -№27.-С.З.
Андреев А.И. О закрытии высшей буддийской конфессиональной школы ЦаанидЧойре в Калмыкии //Ориент.- СПб., 1992.-Вып. 1.-С. 152-158.
Бадмаева Г.Ю. Исторические судьбы музыкальных традиций ламаизма и буддизма у калмыков и народов Центральной Азии // Вестник КИГИ РАН. - ; Элиста,2002.-Вып. 17.-С.205-210.
Бадмаева С.С. К вопросу о влиянии буддизма на язык фольклора кал
мыков // Буддийская культура и мировая цивилизация на пороге III тысячелетия:
Матер, науч. конф., г. Элиста, 19-21 сентября 2000 г. - СПб.- Элиста, 2000. - С. 144- 145.
Бакаева Э.П. Взаимосвязь символики икон типа «мандата», «цокши», ; «бхавачакра» в ламаистской иконографии // Тез. Всесоюзн. буддологической конференции. -М., 1987. -С. 180-183.
Бакаева Э.П. Глава калмыцкой церкви (шаджин - лама). Процедура : избрания // Рос. монголоведение / Бюллетень РАН. ИВ. О-во монголоведов. - М., 2001.-Вып. 5.-С. 312-324.
Бакаева Э.П. Из истории деятельности А. Дорджиева в Калмыкии // Наука и высшая школа в Калмыкии. -2000.- №3-4 (5-6). -С. 196-205.
Бакаева Э.П. К вопросу о магико-ритуальной основе искусства джан-гарчи // Кочевая цивилизация Великой Степи: современный контекст и историческая перспектива: Матер, науч. конф. - Элиста: Джангар, 2002. - С. 78-85.
Бакаева Э.П. К этноспецифической характеристике ламаизма: о культе Цаган авга // История и культура монголоязычных народов: источники и традиции: Матер, междунар. «крутого стола» монголоведов. Тез. докл. и сообщ. -Улан-Удэ, 1989. - С. 10-12
Бакаева Э.П. Красношапочный ламаизм у калмыков? (Некоторые данные по истории вопроса) // Обычаи и обряды монгольских народов. - Элиста, 1989.-С. 77-85
Бакаева Э.П. Об элементах буддизма в эпосе «Джангар» // «Джангар» и проблемы эпического творчества: Матер, междунар. науч. конф. Тез. докл. -Элиста, 1990.-С. 51-53.
Бакаева Э.П. О политике правительство в отношении буддийских «инородцев» в Калмыкии в начале XX века // История и культура монголоязычных народов: источники и традиции: Матер, междунар. науч. конф. 16-17 сент. 1999 г. -Элиста, 1999.-Ч.2.-С. 20-21.
Бакаева Э.П. О субурганах в Калмыкии // Буддийская культура и мировая цивилизация на пороге III тысячелетия: Матер, науч. конф., г. Элиста, 19-21 сент. 2000 г. - СПб.-Элиста, 2000. - С. 117-123
Бакаева Э.П. Религиозные деятели как субъекты права в «Ики цааджи» // Монголоведение: Науч. изд. - Элиста, 2002. - Вып. № 1.- С. 97-100.
Бакаева Э.П. Санкт-Петербургский храм. Агван Доржи и калмыки // История и культура монгольских народов: источники и традиции: Матер, междунар. науч.конф. Тезисы докл. и сообщ. - Элиста: КИГИ, 1999. - С. 22-23.
Бакаева Э.П. Тибетские буддийские школы в Калмыкии//Вестник КИГИ РАН.-Элиста, 2002.-Вып. 17.-С. 134-142.
Бакаева Э.П. Этнические традиции буддизма калмыков: современная религиозная община // Сб. материалов «Царицынские встречи - 2000». - Волгоград, 2001 - С. 65-67.
Басаев Д.Э. Буддийские элементы в ойрат-калмыцких мифах и легендах // Буддийская культура и мировая цивилизация на пороге III тысячелетия: Мате-р.науч. конф., г. Элиста, 19-21 сент. 2000 г. - СПб.-Элиста, 2000. - С. 145-146.
Басхаев А.Н. Калмыцкая буддийская церковь в период между Февральской и Октябрьской революциями 1917 г. // История и культура монгольских народов: источники и традиции: Матер, междунар. науч. конф. Тезисы докл. и сообщ. - Элиста: КИГИ РАН, 1999. - С. 23-24.
Бентковский И.В. Объяснение калмыцких праздников// Сб. стат. свед. о Ставропольской губернии. - 1876. - Вып. 7. - С. 23-24
Борисенко И.В. В Багачонос хурул // Мандала. -1993. - № 2. -С. 19-20.
Борисенко И.В. Из истории Икицохуровских и Багацохуровских хурулов // Шамбала. -1994. - № 2. - С. 9
Борисенко И.В. Калмыцкие хурулы // Борисенко И.В. Храмы Калмыкии. - Элиста: Калм. кн. изд., 1994. - С. 3-10
Борликов Г.М. Традиции буддологии в Калмыкии // Буддийская культура и мировая цивилизация на пороге III тысячелетия: Матер, науч. конф., г. Элиста, 19-21 сентября 2000 г. - СПб.-Элиста, 2000. -С. 63-64.
Бурчинова Л.С. К постановке вопроса проблемы паломничества в монголоязычном мире // Цыбиковские чтения: Тез. докл. и сообщ. - Улан-Удэ, 1989.-С. 29-31.
Боваев Б.Э. Клерикальная публицистика Калмыкии конца XIX - начала XX вв. о роли ламаистского духовенства // Вопросы истории ламаизма в Калмыкии.-Элиста, 1987.-С. 122-131.
Вопросы истории ламаизма в Калмыкии / Ред.кол.: Жуковская Н.Л. (отв.ред.), Митиров А.Г., Дякиева Б.Б. /КНИИИФЭ. - Элиста, 1987. -132 с.
Гедеева Д.Б., Омакаева Э.У. Ойратские гадательные сочинения «Знание языка лошади» и «Гадание на пальцах рук» как источники изучения традиционных культов и верований калмыков // Монголоведение: Науч. изд. / КИГИ РАН.-Элиста, 2002.-Вып. 1.-С. 104-105.
Дорджиева Г.Ш. Агван Доржиев и обновленческое движение буддийского духовенства в Калмыкии // Национальная интеллигенция и духовенство: история и современность. - Улан-Удэ, 1994.
Дорджиева Г.Ш. Антирелигиозная и антиклерикальная темы в калмыцком фольклоре // Этнография и фольклор монгольских народов: Сб. статей / КНИИЯЛИ.-Элиста, 1984.-С. 151-159
Дорджиева Г.Ш. Архивные материалы о репрессиях в отношении калмыцкого духовенства // История и культура монголоязычных народов: источники и традиции: Матер, междунар. науч. конф. Тез. докл. и сообщ. сент. 1999 г. -Элиста, 1999. - Ч. 2. - С. 45-46.
Дорджиева Г.Ш. Буддизм в духовном возрождении калмыцкого народа // Репрессированные народы: История и современность: Тез. докл. и сообщ. 6-7 марта 1994 г. - Нальчик, 1994. - С. 76-78
Дорджиева Г.Ш. Буддизм и донские калмыки // ИК. -1994. -18 мая.
Дорджиева Г.Ш. Древние верования в эпосах «Гесэр» и «Джангар» // Гэсэриада - духовное наследие народов Центральной Азии: Междунар. науч. конф. - Улан-Удэ, 1995. - С. 69-70
Дорджиева Г.Ш. Из истории хурулов Яндыко-Мочажного улуса//Приморские известия. -1995. - 28 января.
Дорджиева Г.Ш. К вопросу о судьбе памятников буддийской культуры в 20-30-х годах (на материале Калмыкии) // Буддийская культура и мировая цивилизация на пороге III тысячелетия: Матер, конф., г. Элиста, 19-21 сентября 2000 г. - СПб.-Элиста, 2000. - С. 141-144
Дорджиева Г.Ш. Калмыцко-тибетские связи // Цыбиковские чтения-6: проблемы истории и культуры монгольских народов: Тез. докл. и сообщ... -Улан-Удэ, 1993.-С. 50-52.
Дорджиева Г.Ш. Ламаистская церковь в Калмыкии как феодальный собственник и эксплуататор // Ламаизм и вопросы научного атеизма / КНИИИ-ФЭ. - Элиста, 1980. - С. 8-22.
Дорджиева Г.Ш. Ламаистские хурулы (монастыри) и духовенство Калмыкии во 2-й полов. XIX - начало XX вв. // Ламаизм в Калмыкии и вопросы научного атеизма / КНИИИФЭ. - Элиста, 1981. - С. 23-43.
Дорджиева Г.Ш. Обновленческое движение в Калмыкии // Бурят-монголы накануне Ш-го тысячелетия. Опыт кочевой цивилизации. Россия-Восток-Запад в судьбе народа. 24-28 авг. 1997 г.: Тез. докл.-Улан-Удэ, 1997.-С. 109-110.
Дорджиева Г.Ш. Связь времен и народов. (К 250-летию признания буддизма в России) //Сов. Калмыкия. - 1991. - 9 июля.
Дорджиева Г.Ш. Социальная роль ламаистской церкви в Калмыкии (последняя треть XVII - первая пол. XIX вв.): Автореф. дис .. .канд. ист. наук / АН СССР. Ин-т истории СССР. - М., 1976. - 23 с.
Дорджиева Г.Ш. Социальные корни ламаизма и основные вехи его распространения среди ойратов и калмыков //Ламаизм в Калмыкии: Сб. статей /КНИИЯЛИ. -Элиста, 1977. -С. 5-13
Дорджиева Г.Ш. Судьба Цаган-Аманского хурула// Буддизм в системе мировой цивилизации. - Элиста, 1998.
Дорджиева Г.Ш. Хурулы (монастыри) дореволюционной Калмыкии // Бурят-монголы накануне Ш-го тысячелетия. Опыт кочевой цивилизации. Россия -Запад-Восток в судьбе народа... 24-28 авг. 1997 г.: Тез... - Улан-Удэ, 1997. - С. 108-109.
Карагодин А.И. Калмыцкое духовенство в XVII - первой половине XIX вв //Вопросы истории ламаизма в Калмыкии. - Элиста, 1987. - С. 5-23.
Команджаев А.Н. Положение ламаистской церкви в Калмыцком обществе (конец XIX-начало XX вв.)//Ориент.-1992.-Вып. 1.-С. 148-151.
Конокова А.С. О калмыцком шаманизме // История и культура монгольских народов: источники и традиции: Матер, междунар. науч. конф. Тез. док. и сообщ. - Элиста, 1999. - С. 58-59.
Митиров А.Г. Об особенностях ламаистской культовой практики калмыков //Вопросы истории ламаизма в Калмыкии. - Элиста, 1987. - С. 58-70.
Митиров А.Г. Ламы калмыцкого народа (Посольство Намки-гелюнга в Тибет и Пекин в 1729-1734 гг) // Проблемы современного калмыковедения / КГУ -Элиста.2001.-С. 129-131.
Митиров А.Г. Религиозно-культовые топонимы Калмыкии - памятники истории // Исторические названия - памятники культуры: 2-я Всесоюз. науч.-практ. конф. -М., 1991. -Вып. 2. -С. 104.
Музраева Д.Н. О молитвенных текстах дхарни (по материалам тибетской коллекции КИГИ РАН) // Монголоведение: Сб-к науч. трудов. - Элиста: Джан-гар, 2003. - Вып. 2.- С. 46-68.
Овшинов А.Н. Буддийская культура как Абсолют нравственных ценностей в системе евразийской цивилизации // Буддийская культура и мировая цивилизация на пороге III тысячелетия: Матер, науч. конф., г. Элиста 19-21 сент. 2000 г. - СПб. - Элиста, 2000. - С. 36-39.
Оглаев Ю.О. Обновленческое движение ламаистского духовенства Калмыкии в 20-30 годах // Ламаизм и вопросы научного атеизма / КНИИИФЭ. -Элиста, 1980.-С. 71-93.
ОльденбургС.Ф. Буддийские легенды и буддизм//ЗВОРАО.- [Бх] -Т. К.-С. 157-165.
Омакаева Э.У. Агван Дорджиев и калмыцкие паломники // Нацио
нальная интеллигенция и духовенство: истоки и современность: Матер, респ.
науч. конф. - Улан-Удэ, 1994. - С. 127-129.
Омакаева Э.У. Бодхисаттва Авалокитешвара: калмыцкая молитва «Арь-ябало» //Шамбала. -1994. -№2. - С.2-3/ „
Омакаева Э.У. К оценке роли буддизма в истории калмыков // Буддизм в системе мировой цивилизации: Матер, науч. конф. - Элиста, -1998. - С.41-42.
Омакаева Э.У. Некоторые буддийские мотивы и буддийская лексика в калмыцких сказках о Гесере // Гесериада - духовное наследие народов Центр. Азии. -Улан-Удэ. -1995. -С.135-136.
Омакаева Э.У. Океан мелодий (о жизни и творчестве VI Далай Ламы Цаньян Джамцо)// Шамбала. -1995. -№3-4.-С. 17-19
Омакаева Э.У.Традиционная культура и буддизм в Калмыкии: прошлое и современность // Этнография народов Монголии и Сибири. - Улан-Батор - Улан-Удэ, 2000. - С.314-325.
Омакаева Э.У, Соловьев А.А. Микро-, макро- и мегамир буддийской философии в свете современных физических представлений // Буддизм в системе мировой цивилизации: Матер, науч. конф. - Элиста, 1998. - С.42-43.
Орехов И.И. Ламаистское духовенство Калмыкии в начале XX века // Ламаизм в Калмыкии: Сб. статей / КНИИЯЛИ. - Элиста, 1977. - С. 50-55.
Подгорбунский И.А. [о. Иннокентий]. Воззрения буддийской священной литературы на женщину // Изв. Вост.-Сиб. отд. ИРГО. -Т. 24.
Подгорбунский И.А. [о. Иннокентий]. Материалы для характеристики дамской астрологии //Изв. Вост.-Сиб. отд. ИРГО. - [ Б.г.]-Т. 23.
Сазыкин АХ. Этико-правовые принципы литературы «Народного буддизма» и монгольские законоуложения XVII-XVIII вв. // Ламаизм и вопросы научного атеизма /КНИИИФЭ.- Элиста, 1980.-С. 120-137.
Салдусова А.Г. Тенгри в духовной культуре калмыков // История и культура монгольских народов: источники и традиции: Матер, междунар. науч. конф. Тез. и докл. и сообщ. - Элиста: КИГИ, 1999. - С. 94-95.
Санчиров В.П. Теократия в Тибете и роль Гуши-хана в ее окончательном утверждении//Ламаизм в Калмыкии: Сб. статей. - Элиста, 1977.- С. 14-25.
Сарангова В. Особенности православных икон и буддийских танок // Теегингерл.- 2001.-№4.-С. 122-126.
Сартикова Е.В. Религиозные образования калмыков в первой трети XX века // История и культура монгольских народов: источники и традиции: Матер, междунар. науч. конф. Тезисы докл. и сообщ. - Элиста: КИГИ, 1999 - С. 101-102.
Сартикова Е.В. Хурульные буддийские школы в Калмыкии // Буддийская культура и мировая цивилизация на пороге III тысячелетия: Матер, науч. конф. - СПб. - Элиста, 2000. - С. 137-139.
Таванец С.Д. Устойчивость буддийского мировоззрения калмыков в условиях государственной политики христианизации (в XVIII в. - начале XX в.) и атеизме (20-80-е гг. XX в.) // Буддийская культура и мировая цивилизация на пороге III тысячелетия: Матер, науч. конф., г. Элиста, 19-21 сент. 2000 г. - СПб.-Элиста, 2000. - С. 166-170.
Чуматов В.О. К вопросу о происхождении ойратской версии «Вессан-тара-джатаки» // Ламаизм и вопросы научного атеизма / КНИИИФЭ. - Элиста, 1980.-С. 103-128.
Шовунов К.П. Религиозные воззрения калмыков-казаков //Шамбала. -1994.-№2.-С. 12-13.
Новые притчи
Притча. Сделка.
Жил-был скромный молодой человек. Он был совсем одинок — ни друзей, ни даже любимой девушки. В общем, самый заурядный юноша, да еще и бедный. Он часто болел и поэтому не имел постоянного заработка.
И вот однажды, когда он брел из больницы домой, к нему на улице обратился старичок:
— Молодой человек, можно вас на минутку?
— Вы не знаете дороги? — поинтересовался юноша.
— Отнюдь. Есть у меня к вам один приятнейший разговорчик.
— Вы решили мне что-то предложить? Не трудитесь. Я не доверяю уличным знакомствам. Да и денег у меня нет. Так что, если хотите мне что-нибудь продать, напрасно стараетесь.
— Все это мне известно, милый юноша. Выслушайте меня, ей-богу, не пожалеете.
— Что ж, ладно. Спешить мне все равно некуда...
— А почему бы нам не зайти в какое-нибудь кафе? Там мы, не торопясь, обо всем и поговорим. Конечно, лучше было бы, если бы вы пригласили меня к себе.
— Хорошо, идемте.
Старичок, похоже, кое-что о молодом человеке знал, хотя виделись они впервые. А в его приветливой улыбке, если приглядеться, пряталось что-то насмешливое. Юноше стало интересно. Когда они вошли в комнату, он извинился:
— Тесновато здесь. Живу я один, за чистотой особенно не слежу...
— Ничего, — весело ответил старичок. — Скоро все переменится к лучшему.
— О чем это вы? — с подозрением спросил молодой человек. — Вы что, даете советы, как быстро разбогатеть? А может... вы хотите меня завербовать в какую-нибудь банду?
Продолжая посмеиваться, старичок пробормотал себе под нос: — Вот, стало быть, какое я произвожу впечатление. А ведь изо всех сил старался не отстать от времени. Над образом надо будет поработать еще...
— Так кто же вы такой?
— Боюсь, вы все равно не поверите.
— Но если я не буду знать, кто вы, я тем более не смогу вам довериться.
— Резонно. Ладно, так уж и быть. Я — дьявол.
— А-а... Вот оно что...
— Вас это не рассмешило? Значит, мое признание вы не сочли шуткой? Правда, поверить тоже не поверили. Вы думаете, я сумасшедший?
— Похоже на то, — кивнул молодой человек.
— Как же, как же, — засмеялся старичок, — дьявол, он ведь черный как смоль, уши торчком, хвост и так далее. Можно было бы, конечно, предстать перед вами и в таком, так сказать, классическом виде. Но в этом случае людей обычно настолько поражает мой облик, что мои слова доходят до них с трудом. Если обернешься, скажем, девушкой, то с ней обращаются как с ведьмой, чертовкой. Появление дьявола в образе ребенка шокирует. Маска добропорядочной дамы тоже не подходит. Вот я в конце концов и подобрал для себя этот образ.
— Что ж, логично. Конечно, если бы вы появились из дыма и пламени, я бы, наверное, умер от страха. Но чем вы докажете?..
— Минуту терпения. Сейчас я вам все объясню, и вы мне поверите. Так оно обычно и бывает... Между прочим,— сменил тему старичок, — у вас есть, очевидно, какие-нибудь желания?
— Как не быть...
— Исполню три желания. Заказывайте.
— Странно. Но все равно спасибо. Однако если вы и правда дьявол, то взамен, наверное, потребуете мою душу? Где-то я про такое читал.
Тут старичок захихикал, замахал руками: — Нет-нет, чудесный юноша, такого условия я вам не ставлю. Это в прежние времена водились такие дьяволы, а я вас принуждать не стану. Но если вы сами мне предложите свою душу, я, конечно, не откажусь.
— Очень уж мягко вы стелете. А почему вы выбрали именно меня? Людей на свете много.
— Вот. Фотокопии вашей истории болезни. Взгляните-ка сюда. Почерк, правда, плоховат. Тут написано, что болезнь ваша неизлечима и что жить вам осталось совсем недолго.
— Откуда она у вас?
— Дьяволу и не то под силу. А это сущие пустяки.
Тут молодой человек разволновался не на шутку — умирать никому не хочется. — Решено: долгая жизнь и железное здоровье.
— Замечательно. Первый пункт готов. Перейдем ко второму желанию. Прикажете денег, или, может быть, чинов, или власти?
Прежде всего, конечно, деньги. Нет ничего хуже бедности.
— И какую же сумму угодно будет заказать? Как вам понравится, скажем, такой вариант: ежедневно вы будете получать сумму, соответствующую среднему месячному жалованью обыкновенного служащего, а?
— Здорово придумано!
— Так. А теперь посмотрите у себя во внутреннем кармане.
Молодой человек сунул руку в карман пиджака. Там что-то лежало. Вынул — пачка банкнот.
— Каждый день деньги будут появляться именно здесь. Если пиджак украдут, ничего страшного. Деньги вы найдете во внутреннем кармане той одежды, в которую будете одеты. Теперь извольте последнее желание. Обычно клиенты высказываются относительно женского пола.
— А я и забыл про это. Я хочу, чтобы у меня было много женщин. Каждый месяц — новая девушка.
— Не извольте беспокоиться. Итак, ваши три желания исполняются.
В этот вечер к юноше, полному радостных ожиданий, пришла очаровательная девушка. Она поздоровалась с ним и сразу же начала хлопотать по хозяйству. А затем наступила ночь — лучшая ночь в его жизни. Ни о чем подобном молодой человек раньше и не мечтал. «Ах, какую чудесную женщину послал мне дьявол», — не уставал восхищаться юноша.
На следующее утро в его кармане опять появилась пачка денег, и он сказал своей подруге: — А не отправиться ли нам куда-нибудь в путешествие?
— Это было бы прекрасно, — отвечала она.
И для юноши началась жизнь, похожая на праздник. Вернувшись из путешествия, они перебрались в новую, хорошую квартиру. А в кармане молодой человек каждое утро находил деньги. Наконец, месяц подошел к концу. Девушка вышла из дома, да так и не вернулась. Юноша не особенно огорчился. Ведь по договору с дьяволом на смену ей должна была прийти другая. И она действительно пришла. Эта женщина была постарше, от нее так и веяло домашним теплом и уютом. Молодому человеку это очень понравилось. Значит, каждая женщина будет не похожа на свою предшественницу, и каждый месяц его ждут новые ощущения.
Однажды утром они сидели и смотрели программу новостей по телевизору, На экране показали мужчину с ребенком на руках. У него пропала жена — вышла из дома и бесследно исчезла. Затем показали фотографию разыскиваемой женщины.
— Слушай, ведь это ты! — воскликнул молодой человек, показывая на экран. Женщина на фотографии была как две капли воды похожа на его любовницу. Та кивнула: — Да, это я.
— Как же ты оказалась здесь?
— Не знаю. Какая-то сила вдруг потянула меня сюда, я ничего не могла с собой поделать.
Юноша долго размышлял над этим загадочным явлением, но ничего не мог понять. И тогда к нему опять явился давешний старичок.
— Странную женщину прислал ты мне. Так вот, значит, как ты их достаешь?
— Да. Именно так. Даже дьяволу не под силу создать человека из ничего. Я подчиняю души женщин своей воле и потом посылаю их к тебе.
— И первую женщину тоже?
— Ну конечно. Из-за того, что она так внезапно исчезла, ее возлюбленный от горя сошел с ума.
— Какой ужас! Выходит, те деньги, которые я каждое утро достаю из кармана...
— Желаете знать, откуда они берутся? Извольте. Вот-с. Я и вырезки из газет приготовил.
Заметки были самого разного содержания. Какой-то служащий, возвращаясь с работы, потерял жалованье. У старушки исчезли ее многолетние сбережения. Девочка-подросток убежала из дома, потому что пропали деньги, которые ей доверили родители... Все сообщения были одно хуже другого.
— Но ведь я обещал каждый день доставать вам деньги.
Тут юноша вдруг побледнел. — Постой. И моя вечная молодость, и мое бессмертие...
— Совершенно то же самое. Даже дьявол не может нарушить равновесия в природе. Приходится отбирать у других. Я ведь вам обещал и вечную жизнь, и вечную молодость. Думаете, так просто все это раздобыть? Первый, за счет кого вы изволили попользоваться... — и дьявол полез за очередной вырезкой.
— Не желаю слушать! Не хочу знать...
Заметки наверняка пострашнее, чем те, о деньгах. Так вот что задумал сатана!
Молодой человек закричал: — Я сам превратился в дьявола! Не хочу больше жить ни единого дня! Разрываю наше соглашение. Забирай себе мою душу!
— Правда? Ну, как угодно...
И молодой человек тут же умер. Дьявол стоял над мертвым юношей и бормотал себе под нос:
— Ну и наивность. Подумаешь, что здесь такого? Каждый в наше время стремится пролезть наверх, хотя бы и по чужим головам. Все стараются разбогатеть, присваивая чужие деньги. И никто это грехом не считает. Да ради выгоды люди готовы даже убивать, если убийство может сойти с рук. Все так делают! В чем же здесь разница? Не понимаю...
Али Шир Навои. Судьба скупого
Жил когда-то в славном городе Басра очень скупой человек. В этой своей скупости он не имел себе равных. Всю жизнь он копил золото и серебро. Когда золота и серебра у него скопилось очень много, он зарыл их глубоко в землю, и хотя клад его был очень богатым, жажду к накопительству он не утратил, и, продолжал собирать свое богатство. Из новых поступавших к нему монет сделал себе ожерелья и носил их на шее. Когда его спрашивали, как он может постоянно носить на себе такую тяжесть, он отвечал:
- Телу моему от этого только прибывает силы.
Однажды ему довелось торговать на берегу моря, и когда он склонился над глубокой водой, чтобы омыть лицо, и он от тяжести висевших на нем монет упал в набежавшие волны. Эти волны оттащили его от берега, а тяжелый груз монет увлек его ко дну прежде, чем люди нашли канат и собрались его спасать, и там у драгоценных жемчужин он нашел свою смерть, а висевшие на нем динары стали еще одним тайным кладом, на этот раз - подводным.
Итоговый тест
1. Принятая в особых кругах общества система правил поведения, установленный порядок поведения где-либо:
2. Активность человека, имеющая нравственный или безнравственный смысл, называется:
3. Каждый ______________ должен в праздник ________________ подать бедным деньги или пищу. Выберите два верных утверждения:
4. Основные значения понятия «мораль» - это:
5. В каком веке появился ислам:
6. В каком веке появилось христианство:
7. В каком веке появился буддизм:
8. Хадисы-это:
9. Пост в исламе называют:
10. Бодхи означает:
11. Символ буддизма:
12. Карма означает:
13. Иконостас в христианском храме располагается:
14. Паникадило – это:
15. Почему на иконах не рисуют тень:
16. Слово «синагога» переводится как:
17. «Галаха» означает:
18. Ханука празднуется в течение:
19. Буддийский символ «Золотые рыбы» означает:
Ответы:
1. В; 2. Б; 3. Б,Г; 4. Б; 5. Б; 6. А; 7. А; 8. Б; 9. А; 10. В; 11. Г; 12. Б; 13. А; 14. Б; 15. Б; 16. А; 17. Б; 18. В; 19. А.
Занятие по фрагментам Этика нового тысячитетия.
Глава 9 ЭТИКА И СТРАДАНИЕ
Я предположил, что все мы желаем счастья, что подлинное счастье характеризуется покоем, что покой с наибольшей вероятностью достигается тогда, когда в основе наших поступков лежит забота о других, и что это, в свою очередь, влечет за собой этическую дисциплину и помогает справиться с болезненными эмоциями. Я также предположил, что в своих поисках счастья мы правильным и естественным образом стремимся избежать страданий. Давайте же теперь исследуем это качество, или состояние, от которого мы с такой силой желаем освободиться, но которое лежит в самой сердцевине нашего существования.
Страдание и боль — неотъемлемые части жизни. По привычному для меня определению, живые существа — это те, кто обладает способностью испытывать боль и страдание. Можно также сказать, что именно страдания связывают нас с другими. Это основа нашей способности к сопереживанию. Но, кроме того, мы можем заметить, что страдания делятся на две (взаимосвязанные) группы. Есть страдания, которых можно избежать; они возникают вследствие таких явлений, как война, нищета, жестокость, преступления, — и даже вследствие безграмотности и определенных заболеваний. И есть также неизбежные виды страдания, включающие в себя такие явления, как болезни, старость и смерть. До сих пор мы говорили в основном о том, как справиться со страданиями, порожденными самим человеком, избежать которых вполне возможно. Теперь я хочу более внимательно рассмотреть то, что неизбежно.
Те проблемы и трудности, с которыми мы сталкиваемся в жизни, далеко не всегда похожи на естественные катастрофы. Мы не можем защититься от них, приняв соответствующие меры предосторожности, например запасшись едой. Так, в случае серьезного заболевания неважно, насколько мы были тренированы или насколько тщательно соблюдали диету; постепенно наше тело поддаётся болезни. Это может оказать серьезное воздействие на всю нашу жизнь: нам приходится отказываться от того, что нам нравится делать, и не бывать там, где нам хочется. Зачастую мы бываем вынуждены отказаться и от любимых блюд. Вместо них мы принимаем лекарства с ужасным вкусом. А когда дело становится по-настоящему плохо, возможно, придется день и ночь терпеть мучительную боль, — до того сильную, что хочется умереть.
Что же касается старения, так с самого дня нашего рождения мы оказываемся лицом к лицу с перспективой будущей старости и утраты юношеской гибкости. Со временем наши волосы выпадают, и зубы выпадают, мы теряем зрение и слух. Мы уже не можем переваривать ту пищу, которой наслаждались прежде. Постепенно мы замечаем, что не в состоянии припомнить даже самые яркие события своей жизни или что забыли имена самых близких людей. Если нам удается прожить достаточно долго, мы можем дойти до такой степени дряхлости, что другим и смотреть-то на нас противно, хотя как раз в это время мы сильнее всего нуждаемся в помощи.
Потом приходит смерть, — и эта тема, похоже, едва ли не запретна в современном обществе. Хотя мы вполне можем уже смотреть на нее как на освобождение и независимо от того, что будет после нее, смерть все равно означает, что мы расстаемся с любимыми людьми, с привычными вещами, со всем, что нам дорого.
Однако к этому краткому описанию неизбежных страданий мы должны добавить еще одну категорию. Это страдания, приходящие при встрече с тем, чего мы вовсе не хотим, — с различными неудачами и несчастными случаями. Это страдание от потери того, чем мы хотим обладать, — как мы, беженцы, страдаем от потери родины, от того, что нас насильно разлучили с любимыми людьми. Это страдание от того, что мы не можем получить желаемое, хотя и предпринимаем к тому немалые усилия. Несмотря на то, что мы гнем спину на полях, урожай гибнет; несмотря на то, что мы день и ночь заняты на своем предприятии, оно не дает прибыли, хотя в этом и нет нашей вины. И еще есть страдание неопределённости — от того, что невозможно знать, когда и где мы столкнемся с бедой. Мы по собственному опыту знаем, что это может породить чувства беззащитности и тревоги. Все, что мы делаем, сопровождается глубоко скрытым страданием от недостатка удовлетворенности, возникающим даже тогда, когда мы достигаем всего, за что отчаянно боролись. Из этого и состоит обычная жизнь человеческих существ, желающих счастья и не желающих страдать.
И, будто недостаточно всего этого, случается еще и так, что то самое, от чего мы ожидаем получить удовольствие, превращается в источник страдания. То, на что мы смотрели как на источник счастья, от чего ждали исполнения желаний, подводит нас — явление, о котором мы уже упоминали, рассматривая счастье. На деле же, если мы хорошенько подумаем, окажется, что мы воспринимаем некоторые ощущения как приятные лишь в той мере, в какой они способны заместить более отчетливо выраженное страдание, — как, например, мы едим, чтобы утолить голод. Мы глотаем один кусок, потом второй, третий, четвертый, пятый и наслаждаемся ощущениями, — но очень скоро, хотя мы остаемся теми же самыми и еда остается той же самой, она начинает надоедать нам. Если мы не остановимся, переедание повредит нам, — точно так же, как любое из земных удовольствий приносит вред, если мы впадаем в крайность. Именно поэтому, если мы хотим настоящего счастья, необходима удовлетворенность.
Все эти виды страдания, по сути, неизбежны и воистину являются естественной составной частью нашего существования. Но, тем не менее, это не значит, что мы ничего не можем с ними поделать. Я также не говорил, что это не сопряжено с вопросом нравственной дисциплины. Правда, согласно буддийскому учению и другим индийским религиозным философиям, страдания рассматриваются как следствие кармы. Однако предполагать, как это делают многие и западные, и восточные люди, что карма означает предопределенность всего, что мы испытываем, — совершенно неверно. Еще более неверно оправдывать кармой отказ от принятия ответственности, в какой бы ситуации мы ни оказались.
Хотя слово "карма", похоже, вошло в ежедневный обиход, наверное, стоит дать некоторые пояснения к этому термину. Санскритское слово "карма" значит "действие". Оно обозначает активную силу, чем подразумевается, что на будущие события можно влиять нашими поступками. Предполагать, что карма — это нечто вроде самостоятельной силы, предопределяющей все течение нашей жизни, попросту неправильно. Кто создает карму? Мы сами. Все, что мы думаем, говорим, делаем, чего желаем и чем пренебрегаем, создает карму. Например, пока я пишу, каждое мое действие создает новые обстоятельства и обусловливает некие другие события. Мои слова вызывают отклик в уме читателя. Во всём, что мы делаем, есть причина и результат, причина и следствие. В нашей повседневной жизни пища, которую мы едим, работа, которую мы выполняем, и наш отдых — всё это деятельность, наша деятельность. Это и есть карма. Поэтому мы не можем опускать руки, когда видим, что столкнулись с неизбежным страданием. Утверждение, что любое несчастье есть простой результат кармы, равнозначно утверждению, что мы совершенно бессильны в жизни. Если бы это было верно, нам не на что было бы надеяться. Тогда уж лучше помолиться о конце света.
Правильная оценка причины и результата предполагает, что мы, будучи далеко не бессильны, можем сделать многое для того, чтобы повлиять на собственное восприятие страдания. Старость, болезни и смерть неизбежны. Но так же, как в случае с отрицательными мыслями и эмоциями, мы определенно имеем выбор относительно того, как относиться к факту страдания. Если мы захотим, мы сможем выработать более беспристрастный и рациональный подход и на этой основе упорядочить свои реакции на страдание. С другой стороны, мы можем просто раздражаться из-за неудач. Но, когда мы поступаем именно так, мы разочаровываемся. В результате возникают болезненные эмоции, и покой нашего ума нарушается. Если мы не стараемся преодолеть свою склонность к отрицательной реакции на страдание, оно становится источником отрицательных мыслей и эмоций. Таким образом, видна отчетливая связь между тем влиянием, которое страдание оказывает на наши сердце и ум, и нашим следованием внутренней дисциплине.
Наше базовое отношение к страданию может сильно изменить наше восприятие страдания. Представьте, например, двух человек в одной и той же последней стадии рака. Единственной разницей между этими двумя пациентами будет их собственная оценка болезни. Один видит в болезни нечто такое, что следует принять и, по возможности, использовать для развития внутренней силы. Другой или другая воспринимают происходящее со страхом, горечью и тревогой за будущее. И хотя в смысле физических симптомов нет разницы в том, что они оба испытывают, на самом деле в их переживании болезни есть глубокое различие. Ведь второй больной, в дополнение к физической боли, добавляет боль внутреннего страдания.
Это заставляет предположить, что та степень, в какой страдание влияет на нас, во многом от нас же самих и зависит. Таким образом, чрезвычайно важно верно оценивать наше ощущение страдания. Мы видим, что, когда мы смотрим на некую отдельную проблему с малого расстояния, она закрывает все наше поле зрения и выглядит огромной. Но, если мы взглянем на ту же самую проблему с расстояния, мы автоматически увидим ее связь со многими вещами. Это простое действие создает огромное различие. Оно дает нам возможность увидеть, что, хотя данная ситуация действительно может быть трагичной, тем не менее, даже самое печальное событие имеет бесконечное множество сторон и может быть рассмотрено под многими углами. Действительно, трудно, а то и вовсе невозможно, отыскать некую ситуацию, которая была бы полностью негативной, как ее ни разглядывай.
Когда мы встречаемся с трагедией или неудачей, как то и должно случаться в жизни, то может оказаться весьма полезным сравнить их с другим событием или припомнить похожий или даже худший случай, происшедший если не с нами, так с кем-то другим в нашем окружении. Если мы действительно сумеем переместить внимание с самих себя и направить его на других, мы ощутим освобождающий эффект. В динамике эгоцентризма, или излишней поглощенности самим собой, есть нечто такое, что приводит к преувеличению собственных страданий. И наоборот, когда мы начинаем смотреть на них в сравнении со страданиями других, мы начинаем понимать, что, вообще-то говоря, не так уж они и невыносимы. Это дает нам возможность восстановить покой своего ума с куда большей легкостью, чем в том случае, когда мы сосредоточиваемся на собственных проблемах, забывая обо всем остальном.
Что касается моего личного опыта, я обнаружил, что, когда, например, я слышу плохие новости из Тибета — а они, как ни грустно, приходят часто, — моим естественным мгновенным откликом является огромная печаль. Однако, взглянув на это более широко и напомнив себе, что основная предрасположенность человека к любви, свободе, правде и справедливости должна со временем взять верх, я обнаруживаю, что вполне могу справиться со своими чувствами. Бессильный гнев, который может лишь отравить ум, озлобить сердце и ослабить волю, возникает у меня редко, даже в случае наихудших известий.
Стоит напомнить еще и о том, что моменты, приносящие нам величайшую пользу в смысле накопления мудрости и внутренней силы, нередко приходят в минуты величайших трудностей. При правильном подходе (и здесь мы снова видим чрезвычайную важность воспитания в себе положительного взгляда на вещи) переживаемое страдание может открыть нам глаза на реальность. Например, мой собственный опыт жизни в качестве беженца помог мне осознать, что бесконечные правила этикета, бывшие такой важной частью моей жизни в Тибете, были совсем не важны. Мы также обнаруживаем, что наша уверенность в себе и своих силах и наша храбрость увеличиваются в результате страданий. Это можно понять из того, что мы видим в мире вокруг себя. Например, внутри нашей общины беженцев, среди тех, кто выжил в первые годы эмиграции, есть много таких, кто, несмотря на ужасающие страдания, остаются наиболее сильными духом и самыми веселыми и беззаботными людьми изо всех, кого мне выпадала честь знать. И наоборот, мы видим, что при столкновении даже с относительно небольшими напастями некоторые люди, имеющие все, что можно иметь, склонны терять надежду и впадать в уныние. Такова естественная природа богатства, — оно портит нас. В результате мы обнаруживаем, что нам становится все труднее справляться с теми неприятностями, с которыми каждый из нас вынужден время от времени встречаться.
Давайте теперь рассмотрим, каковы возможности нашего выбора, когда мы сталкиваемся в жизни с какой-то конкретной проблемой. В качестве одной крайности мы можем позволить себе полностью погрузиться в нее. В качестве другой — мы можем просто отправиться на пикник или уехать в отпуск, игнорируя проблему. Третья возможность — встать к ней лицом к лицу. То есть мы можем исследовать проблему, проанализировать ее, определить причины ее возникновения и найти способ справиться с ней.
Хотя на первый взгляд этот третий путь и может причинить нам лишнюю боль, он все же явно предпочтительнее двух других способов действия. Если мы пытаемся избежать возникшую проблему или отрицать ее, просто не обращая на нее внимания, прибегнув к спиртному либо наркотикам или даже используя какие-то формы медитации или молитвы как способ бегства, то, пусть это и принесет кратковременное облегчение, — сама проблема никуда не денется. Такой путь — это просто уход от задачи, но не решение ее. Здесь снова возникает опасность того, что в дополнение к начальной проблеме возникнет умственное и эмоциональное беспокойство. А к нему добавятся тревога, страх и сомнения. Постепенно все это может привести к гневу и отчаянию, которые повлекут за собой дальнейшие страдания для себя и для других.
Представьте себе такое несчастье, как пуля, попавшая в живот. Нас пронзает невыносимая боль. Что тут делать? Разумеется, мы нуждаемся в том, чтобы пулю удалили, и потому нас оперируют. Это увеличивает травму. Однако мы с радостью соглашаемся на это, поскольку операция устраняет исходную причину боли. Точно так же бывает в случае тяжелой инфекции, или при катастрофе, — возможно, нам удалят какой-то из членов тела, чтобы спасти нашу жизнь. Но и тут мы готовы принять меньшее страдание, чтобы избежать страдания куда более тяжкого, а то и смерти. Простой здравый смысл заставляет нас добровольно согласиться на меньшие невзгоды, если таким способом мы можем избавиться от худшего. Говоря так, я признаю, что далеко не всегда легко рассудить, что лучше, а что хуже. Когда мне было лет шесть или семь, мне сделали прививку от оспы. Если бы я заранее знал, как это больно, сомневаюсь, чтобы меня смогли убедить в том, что вакцинация куда легче, чем сама болезнь. Мне было больно целых десять дней, и у меня до сих пор остались четыре больших шрама!
Если перспектива столкновения со страданием кажется иной раз пугающей, очень полезно припомнить, что в нашем мире нет ничего постоянного. Все явления подвержены переменам и распаду. А также, исходя из того описания реальности, которое я уже предлагал ранее, мы ошибаемся, если полагаем, что наше ощущение страдания — или счастья, если уж на то пошло — может быть приписано какому-то единственному источнику. Согласно теории зависимого происхождения, все, что возникает, возникает в связи с бесчисленными причинами и условиями. Если бы это было не так, то, как только мы сталкивались бы с чем-то таким, что считаем хорошим, мы бы автоматически становились счастливыми; при столкновении с тем, что мы считаем плохим, мы автоматически впадали бы в печаль. Причины радости и грусти было бы очень легко определить, и жизнь была бы чрезвычайно простой. Мы бы имели ясные причины к тому, чтобы нам нравились люди, или вещи, или события определенного сорта, и к тому, чтобы гневаться на иное или избегать его. Но реальность не такова.
Я лично нахожу огромную пользу в советах относительно страдания, данных великим индийским ученым и святым Шантидевой. Очень важно, сказал он, при встрече с трудностями любого рода не позволять им лишать нас сил. Если так произойдет, нам грозит опасность оказаться совершенно подавленными. Вместо этого мы должны, пользуясь своими способностями к оценке, исследовать природу проблемы самой по себе. Если мы увидим, что существует возможность решить ее теми или иными средствами, тогда нет нужды тревожиться. Тогда самое разумное — бросить все силы на поиски этих средств и на их использование. Если же, с другой стороны, мы выясним, что суть проблемы такова, что решения быть не может, тогда тоже не из-за чего беспокоиться. Если ситуацию ничто не в состоянии изменить, тревожность лишь ухудшит ее. Эта мысль Шантидевы, изъятая из контекста философского труда, где она возникает лишь в результате сложных и долгих рассуждений, может показаться несколько упрощенной. Но вся ее красота и состоит в этой простоте. И ее чистый здравый смысл невозможно оспорить.
Что касается возможности того, что в страдании заложена некая цель, мы сейчас не станем углубляться в это. Но в том смысле, что наше собственное переживание страдания напоминает нам о том, что приходится выносить всем другим, собственная боль служит мощным стимулом к практике сострадания и к тому, чтобы воздерживаться от причинения боли другим. И поскольку страдание пробуждает в нас способность сопереживания и заставляет нас обращать свое внимание на других, оно тоже может служить основой сострадания и любви. Здесь я вспоминаю о великом тибетском ученом и религиозном практике, который в результате вторжения в нашу страну китайских войск более двадцати лет провел в тюрьме, подвергаясь ужасным мучениям и пыткам. В течение всего этого времени те его ученики, которые бежали из страны, часто говорили мне, что в письмах, которые он ухитрялся передавать из заточения, содержалось учение о любви и сострадании, куда более глубокое, чем все, с чем им до того приходилось встречаться. Тяжкие обстоятельства могут, конечно, стать причиной гнева и отчаяния, — но в равной мере они могут вызвать духовный рост. Но, так это будет или иначе, зависит лишь от нас самих.
Глава 11 ВСЕОБЩАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Я верю в то, что каждый наш поступок обладает универсальной значимостью. Поэтому этическая дисциплина, нравственное поведение и внимательный анализ являются решающими компонентами для осмысленной, счастливой жизни. Но давайте рассмотрим это суждение в более широком контексте общества в целом.
В прошлом семья и маленькие общины могли существовать более или менее независимо друг от друга. Если они интересовались благополучием соседей, прекрасно. Но они вполне могли прожить и без этого. Теперь дела обстоят иначе. Сегодня реальность настолько сложна и, по крайней мере на материальном уровне, так взаимосвязана во всех своих частях, что возникла необходимость в другом подходе. Это хорошо видно на примере современной экономики. Крах фондовой биржи на одной стороне планеты может прямо повлиять на экономику стран, находящихся на противоположной ее стороне. Так же обстоит дело с технологическими достижениями; они нынче таковы, что наша деятельность оказывает весьма недвусмысленное влияние на естественную окружающую среду. А рост населения означает, что мы не можем больше позволить себе не обращать внимания на чужие интересы. И в самом деле, мы видим, что часто наши собственные интересы настолько пересекаются с чужими, что преследование собственной выгоды приносит пользу другим, даже если это и не входило в наши намерения. Например, если две семьи пользуются одним источником воды, следя за его чистотой, — это полезно для них обеих.
В связи с этим я убежден, что для нас очень важно воспитывать в себе чувство, которое я называю всеобщей ответственностью. Это не является точным переводом тибетского термина, который я имею в виду, — chi sem, который буквально означает универсальное (sem) сознание (sem). Хотя понятие ответственности скорее подразумевается, чем присутствует в этом термине явно, оно всё же определенно включается в него. Когда я говорю, что на основе заботы о благополучии других мы можем и должны развивать в себе чувство всеобщей ответственности, я, тем не менее, не полагаю, что каждый лично прямо отвечает, например, за войны и голод в разных частях мира. Но мы в буддийской практике постоянно напоминаем себе о нашей обязанности служить всем существам во всех мирах. Точно так же теисты осознают, что преданность Богу влечет за собой заботу обо всех его созданиях. Но ясно, что некие вещи, вроде нищеты конкретной деревни в десяти тысячах миль от нас, совершенно за пределами возможностей отдельного человека. Поэтому отсюда не следует, что мы должны ощущать вину за это, — но, опять-таки, должны в очередной раз перестроить свои сердце и ум, направив их на других, а не на себя. Развивать чувство всеобщей ответственности — в общем значении каждого нашего поступка, с учетом равных прав всех других на счастье и отсутствие страдания — значит развивать такое состояние ума, чтобы в том случае, когда мы видим возможность принести кому-то пользу, мы бы отдавали ей предпочтение перед собственными узкими интересами. Но, конечно, хотя нас волнует и то, что вне наших возможностей, мы принимаем это как естественную часть бытия и стараемся сделать то, что можем.
Немалая выгода от развития такого чувства всеобщей ответственности состоит в том, что оно помогает нам стать восприимчивыми ко всем другим, а не только к нашим ближним. Мы начинаем понимать необходимость заботы о тех членах человеческой семьи, которые страдают больше других. Мы осознаем, что необходимо избегать создания поводов для раздора между такими же, как мы, людьми. И мы начинаем понимать чрезвычайную важность удовлетворенности.
Когда мы пренебрегаем чужим благополучием и игнорируем всеобщую значимость своих поступков, мы с неизбежностью начнем отделять собственные интересы от интересов других людей. Мы перестанем замечать единство человеческой семьи. Конечно, легко указать множество факторов, которые свидетельствуют против этого понятия единства. Сюда входят различие религий, языков, обычаев, культур и так далее. Но, когда мы обращаем слишком много внимания на внешние различия и на их основе начинаем пусть даже небольшую, но отчетливую дискриминацию, — мы уже не сможем избежать того, чтобы принести дополнительные страдания и самим себе, и другим. В этом нет никакого смысла. Мы, люди, и без того имеем достаточно проблем. Всех нас ждут смерть, старость и болезни, — не говоря уж об обманутых надеждах. От всего этого просто не уйти. Так разве этого мало? Зачем же создавать дополнительные сложности лишь из-за того, что люди по-разному думают или имеют разный цвет кожи?
Рассматривая таким образом реальность, мы видим, что и этика, и простая необходимость требуют от нас одного и того же. Чтобы преодолеть в себе склонность пренебрегать чужими нуждами и правами, мы должны постоянно напоминать себе о том, что очевидно: в главном мы все одинаковы. Я родом из Тибета; большинством читателей этой книги будут не тибетцы. Если бы я встретился лично с каждым из читателей и посмотрел на него, я увидел бы, что по большей части они внешне сильно отличаются от меня. И если бы я сосредоточился на этих различиях, я наверняка мог бы начать преувеличивать их и придавать им какое-то особое значение. Но в результате это привело бы к отдалению от людей, а не к сближению с ними. Если бы, с другой стороны, я увидел в каждом близкого себе — то есть человеческое существо с одним носом, двумя глазами и так далее, не принимая во внимание фигуру и цвет, — тогда бы чувство расстояния автоматически исчезло. Я бы увидел, что у нас одинаковые человеческие тела и что, более того, точно так же, как я сам, эти люди хотят быть счастливы и избежать страданий. На основе такого понимания я бы совершенно естественным образом почувствовал расположение к ним. И забота об их благополучии возникла бы почти сама собой.
Хотя, как мне кажется, большинство людей с охотой соглашаются с необходимостью единства внутри своего окружения и соответственно с необходимостью учитывать благополучие других внутри этого окружения, всё же они склонны пренебрегать остальным человечеством. Поступая так, мы игнорируем не только взаимозависимую природу реальности, но и реальность нашей собственной ситуации. Если бы для одной группы, или одной расы, или одной нации было возможно добиться полного довольства и исполнения всех желаний благодаря сохранению полной независимости и экономической самостоятельности в собственном ограниченном кругу, тогда, возможно, дискриминация по отношению к чужакам была бы, по крайней мере, объяснима. Но ведь так уже не бывает. Современный мир таков, что интересы отдельной общины не могут уже рассматриваться лишь в ее собственных границах.
Таким образом, взращивание удовлетворенности является решающим для мирного сосуществования. Из неудовлетворенности рождается жажда наживы, которая ненасытна. Действительно, если то, что ищет человек, по своей природе безмерно, как, например, терпимость, то вопрос об удовлетворенности просто не возникает. Чем более мы усиливаем свою способность быть терпимыми, тем более терпимыми мы становимся. В отношении духовных качеств удовлетворенность не является ни необходимой, ни желательной. Но если мы ищем чего-то конечного, то возникает опасность того, что, достигнув желаемого, мы всё равно не будем довольны. В том случае, если человек хочет богатства, то вполне возможно, что, даже подчинив себе экономику целой страны, он начнет думать о подчинении и других стран. Желание того, что имеет пределы, никогда не может быть насыщено. С другой стороны, если мы взращиваем внутреннюю удовлетворенность, мы никогда не разочаруемся.
Недостаток удовлетворенности — который непременно перерастает в алчность — сеет семена зависти и агрессивное стремление вырваться вперед, ведет к развитию чрезмерного материализма. Отрицательная атмосфера, создаваемая им, становится фоном для всех видов социальных болезней, приносящих страдание каждому из членов такого общества. И даже если бы алчность и зависть не имели побочных эффектов, все же сомнительно, чтобы этот вопрос касался только данного общества, и никого больше. Такого, опять-таки, просто не бывает. В частности, недостаток удовлетворенности угрожает нашей естественной среде обитания и поэтому приносит вред многим. Кому именно? В первую очередь бедным и слабым. Внутри одного и того же общества, например, богатые могут переехать, чтобы избежать сильно загрязненной окружающей среды, а у бедных такой возможности нет.
Точно так же народы наиболее бедных стран, не имеющих достаточных средств, страдают и от напора богатых стран, и от загрязнения среды своими собственными примитивными технологиями. Пострадают и будущие поколения. А постепенно и всем нам придется страдать. Почему? Потому что нам придется жить в том самом мире, который мы сейчас помогаем строить. И если мы решим ни в чем не менять свой образ действий и не станем уважать равное право других на счастье и отсутствие страдания, то очень скоро ощутим негативные последствия этого. Представьте, например, выхлопные газы ещё двух миллиардов автомобилей. Это повлияет на всех нас. Поэтому удовлетворенность — вопрос не только этический. Если мы не хотим увеличивать уже имеющиеся у нас страдания, то удовлетворенность становится вопросом необходимости.
Это одно из оснований моего мнения, что культура постоянно развивающейся экономики должна быть подвергнута сомнению. На мой взгляд, она способствует росту неудовлетворённости, а с ним приходит и множество проблем, как социальных, так и экологических. Совершенно очевидно также, что, так пылко посвящая себя материальному прогрессу, мы пренебрегаем тем сложным влиянием, которое этот прогресс оказывает на общество в широком смысле. Здесь дело даже не в разрыве между первым и третьим мирами, Севером и Югом, между развитостью и неразвитостью, богатством и бедностью, моральностью и отсутствием таковой. Все это есть, да. Но в определенном смысле куда больше значения имеет тот факт, что подобное неравенство само по себе — источник тревог для каждого. Если бы, например, Европа была целым миром, а не местом, где живет менее десяти процентов населения планеты, то преобладающая идеология бесконечного материального роста могла бы быть оправдана. Но мир больше, чем Европа. И в других местах есть люди, умирающие от голода. Такой глубокий дисбаланс неизбежно приводит к отрицательным последствиям для всех, пусть даже не одинаково прямым: богатые в своей повседневной жизни тоже ощущают симптомы бедности. Подумайте в этом контексте о следящих видеокамерах и железных решетках на наших окнах, — вряд ли они способствуют нашему чувству безмятежности.
Всеобщая ответственность также ведёт нас к приверженности принципу честности. Что я подразумеваю под этим? Мы можем думать о честности и нечестности в связи со взаимоотношением между видимостью и реальностью. Иногда они совпадают, часто — нет. Когда они совпадают, я понимаю это как честность. Мы честны, когда наши поступки именно таковы, какими выглядят. Когда же мы претендуем быть не тем, чем действительно являемся, в других возникает подозрение, рождающее страх. А страх — это нечто такое, чего все мы стремимся избежать. И наоборот, когда наши отношения с соседями открыты и искренни — во всем, что мы говорим, думаем и делаем, — людям незачем нас бояться. Это верно как в отношении отдельного человека, так и в отношении сообществ. Более того, когда мы понимаем ценность честности во всем, чем мы занимаемся, мы осознаем, что нет подлинной разницы между потребностями человека и потребностями всего общества. Разнообразится их количество, но не стоит обманываться относительно их содержания, оно всегда одинаково. Поэтому, если мы обязуемся быть честными, мы помогаем снизить уровень непонимания, сомнения и страха во всем обществе. Идя таким скромным, но значительным путем, мы создаем условия для счастья в мире.
Вопрос о справедливости также тесно связан и со всеобщей ответственностью, и с честностью. Справедливость влечет за собой требование действовать, когда мы видим несправедливость. Да, невыполнение этого требования — плохо, хотя и не свидетельствует о том, что мы плохи по сути. Но, если мы колеблемся и молчим из-за собственной эгоцентричности, это уже проблема. Если при виде несправедливости мы спрашиваем себя: "А что будет со мной, если я выскажусь? Вдруг ко мне станут плохо относиться?", — это может быть неэтичным, потому что мы пренебрегаем более широкими следствиями собственного молчания. Также это неприемлемо и бесполезно с точки зрения равного права всех на счастье и отсутствие страдания. Это верно даже тогда (а возможно, в особенности в таком случае), когда, например, правительство или некие учреждения заявляют: "Это наше дело", или: "Это наше внутреннее дело". При таких обстоятельствах наше высказывание становится не просто обязанностью; важнее, что оно послужит на пользу другим.
Разумеется, можно возразить, что подобная честность не всегда возможна, что мы должны быть "реалистами". Обстоятельства могут помешать нам всегда действовать в соответствии с нашей ответственностью. Ведь если мы выступим в качестве свидетеля несправедливости, то может, например, пострадать наша семья. Но, хотя нам и приходится иметь дело с реальностью повседневной жизни, очень важно не терять более широкую перспективу. Мы должны оценивать собственные нужды во взаимосвязи с потребностями других людей и рассматривать, как наше действие и бездействие могут повлиять на них в будущем. Трудно порицать тех, кто боится за своих любимых. Но иногда бывает необходимо рискнуть ради пользы большего числа людей.
Чувство ответственности по отношению ко всем другим означает также то, что мы, и как личности, и как члены состоящего из личностей общества, обязаны заботиться о каждом члене общества. И это совершенно не зависит от физических данных или умственных способностей других людей. Точно так же, как мы сами, всякие люди имеют право быть счастливыми и не страдать. Поэтому мы любой ценой должны избегать стремления оттолкнуть тех, кто скорбен умом, — словно они для нас невыносимая ноша. То же касается тех, кто физически тяжело болен, или стал изгоем. Отталкивать их — значит все умножать и умножать страдания. Ведь если мы сами окажемся в подобном состоянии, мы будем искать помощи у других. Поэтому нам необходимо обеспечить, чтобы больные и умственно неполноценные люди никогда не чувствовали себя беспомощными, отвергнутыми или беззащитными. На мой взгляд, та теплота, которую мы проявляем к подобным людям, является мерой нашего духовного здоровья, и на уровне личности, и на уровне общества.
Возможно, говоря о всеобщей ответственности, я выгляжу безнадежным идеалистом. Тем не менее, это та самая мысль, которую я постоянно высказываю публично, начиная с первой моей поездки на Запад в 1973 году. В те дни многие люди скептически относились к подобным взглядам. Точно так же не всегда было легко заинтересовать людей концепцией всеобщего мира. И меня очень ободряет то, что в настоящее время растет количество людей, более благосклонно откликающихся на такие идеи.
Я чувствую, что в результате множества тяжких испытаний, через которые человечество прошло в течение двадцатого века, мы стали более зрелыми. В пятидесятых и шестидесятых годах, а в некоторых частях земного шара и совсем недавно, многие воображали, что острые конфликты следует разрешать методами войны. Сегодня такой образ мыслей сохранился лишь в меньшинстве голов. И если в начале этого века немало людей полагало, что развивать общество следует методами строгой регламентации жизни, крах фашизма и последовавшее за ним падение так называемого "железного занавеса" показали, что это было безнадежное предприятие. История дала урок, из которого следует, что порядок, навязанный силой, долго продержаться не может. Более того, единодушное мнение (которого придерживаются и некоторые буддисты), что наука и духовность несовместимы, тоже пошатнулось. Сегодня, когда научное понимание природы реальности углубляется, это положение меняется. Поэтому люди начали проявлять больше интереса к тому, что я назвал нашим внутренним миром. Под этими словами я подразумеваю деятельность и функции сознания, или духа: наши сердце и ум. Во всем мире растет также понимание значимости окружающей среды, и все более осознается то, что ни люди по отдельности, ни даже целые нации не в состоянии решить свои проблемы в одиночку, что все мы нуждаемся друг в друге. Мне все это кажется весьма обнадеживающим ходом развития, имеющим далеко идущие последствия. Меня радует также и то, что, вне зависимости от того, насколько реализуются новые идеи, они, по крайней мере, сделали ясным то, что нам необходимо искать ненасильственные пути разрешения конфликтов в духе сближения. В наши дни также, как мы уже отмечали, растет понимание всеобщности прав человека, и все более понимается необходимость признать возможность многообразия в таких важных для всех областях, как, например, религия. В этом, я полагаю, отражается осознание необходимости более широких взглядов как отражения многообразия внутри самой человеческой семьи. А в результате, несмотря на то, что люди и народы продолжают страдать во имя идеологии, или религии, или прогресса, или развития, или экономики, — у угнетенных возникает новое чувство надежды. Хотя, без сомнения, нам будет трудно прийти к подлинному миру и гармонии, все же ясно, что это возможно. Нам есть к чему стремиться. А основа будущего — чувство ответственности каждого человека за всех остальных.
Глава 12 УРОВНИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Далай-лама XIV
ЭТИКА ДЛЯ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
Настоящее издание русского перевода книги посвящается 60-й годовщине возведения Его Святейшества Далай-ламы XIV на трон далай-лам Тибета.
Глава 12
УРОВНИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Развивая в себе ответственность по отношению к другим, мы начинаем творить более добрый, более сострадательный мир, о котором все мы мечтаем. Читатель может согласиться или не согласиться с моей защитой универсальной ответственности. Но, если верно то, что в связи со взаимозависимой природой реальности наше привычное различение себя и других в некотором смысле является преувеличением, и если на этой основе я вправе предположить, что нашей целью должно быть распространение нашего сострадания на всех остальных, мы не сможем избежать и того вывода, что сострадание (влекущее за собой этическое поведение) лежит в самой сердцевине всех наших действий, и личных, и общественных. Более того, хотя, разумеется, здесь есть открытые для обсуждения детали, я убежден, что всеобщая ответственность означает: сострадание действует и в политике. Оно подсказывает нам нечто важное о том, как вести себя в повседневной жизни, если мы хотим быть счастливы в том плане, как я характеризую счастье. Говоря так, я надеюсь, что любому ясно: я вовсе не призываю каждого отказаться от обычного образа жизни и принять некие новые правила или образ мыслей. Скорее я предполагаю, что человек, продолжая жить, как обычно, может измениться: стать лучше, сострадательнее и счастливее. А становясь более хорошими и более сострадательными людьми, мы сможем начать нашу духовную революцию.
Труд человека какой-то скромной профессии не менее нужен для благополучия общества, чем, скажем, труд врача, учителя, монаха или монахини. Всякого рода человеческие устремления несут потенции добра и благородства. Пока мы работаем с хорошими намерениями, думая: "Я делаю это для других", от этого выигрывает все общество. Но, когда забота о чувствах и благосостоянии других отсутствует, наша деятельность приобретает другое направление. При недостатке основных человеческих чувств религия, политика, экономика и прочее могут стать грязными. Вместо служения человечеству они могут способствовать его гибели.
Поэтому в дополнение к воспитанию чувства всеобщей ответственности нам необходимо стать по-настоящему ответственными людьми. Пока мы не применим наши принципы на практике, они останутся лишь словами. Так, например, искренне ответственному политику следует вести себя честно и последовательно. Деловому человеку следует учитывать нужды других в каждом своем начинании. Юристу следует использовать свои специальные знания для борьбы за справедливость.
Конечно, трудно точно сформулировать, как именно мы должны вести себя в соответствии с принципом всеобщей ответственности. Именно поэтому я и не думаю о каких-то определенных стандартах. Я надеюсь лишь на то, что, если написанное здесь покажется вам, читающему или читающей эту книгу, здравым, вы постараетесь быть сострадательными в повседневной жизни и что, благодаря чувству ответственности перед другими, вы сделаете, что в ваших силах, чтобы помочь другим. Если вы будете проходить мимо крана, из которого капает вода, вы завернёте его. Если вы увидите, что где-то понапрасну горит свет, вы его выключите. Если вы религиозный человек, встретив верующего другой религии, вы окажете ему такое же уважение, какое вам хотелось бы увидеть с его стороны. А если вы ученый и понимаете, что результаты ваших исследований могут стать причиной вреда для других, чувство ответственности заставит вас прекратить работу. В соответствии с собственными возможностями, понимая их ограниченность, вы сделаете то, что сможете. Только к такого рода обязательствам я и призываю. И если в какие-то дни в ваших поступках будет больше сострадания, чем в другие, — что ж, это нормально. А если то, что я говорю, не кажется вам полезным, тогда это неважно. Важно здесь то, что любые действия на пользу другим, любая принесенная нами жертва должны быть только добровольными и происходить из понимания пользы подобных поступков.
Во время моей недавней поездки в Нью-Йорк один из моих друзей рассказал мне, что количество миллиардеров в Америке увеличилось за несколько последних лет с семнадцати человек до нескольких сот. В то же самое время бедные остались бедными, а кто-то стал и еще беднее. Мне это кажется совершенно безнравственным. Это также может стать источником ряда проблем. Когда у миллионов людей нет даже самого необходимого для жизни — нормальной пищи, крова, образования и медицинского обслуживания, — несправедливость подобного распределения богатства выглядит просто позорно. Если бы каждый имел все нужное и более того, тогда, возможно, роскошный образ жизни выглядел бы допустимо. Ведь если это именно то, чего действительно хочет человек, трудно было бы доказать, что он обязан воздерживаться от реализации своего права жить так, как ему нравится. Но дела обстоят иначе. В этом общем для всех нас мире есть места, где люди выбрасывают излишки продуктов, в то время как другие рядом с ними — такие же, как мы, человеческие существа и среди них невинные дети — доходят до того, что ищут еду в отбросах, и многие умирают от голода. Поэтому, хотя я и не могу утверждать, что роскошная жизнь богатых людей является неправильной сама по себе, предполагая, что эти люди тратят свои собственные деньги, заработанные честно, — все же я должен сказать, что это недостойно, что это портит нас.
Более того, меня поражает то, что жизнь богатых людей зачастую до нелепости усложнена. Один мой друг, близко знакомый с чрезвычайно богатой семьей, рассказывал мне, что, когда они купаются в бассейне, то им каждый раз при выходе из воды подают свежий халат. И сколько бы раз в день они ни купались, халат каждый раз меняется. Невероятно! И даже нелепо. Я не понимаю, что именно подобный образ жизни может добавить к личному благополучию. Мы, люди, имеем только один желудок. Мы можем съесть лишь ограниченное количество пищи. Точно так же у нас всего десять пальцев, так что мы не можем надеть сотню колец. Поэтому, какие бы аргументы ни приводились тут в пользу возможности выбора, те лишние кольца, которые мы имеем, совершенно бесполезны в тот момент, когда мы действительно надеваем какое-то кольцо. Остальные просто лежат в коробочках. Достойное употребление богатства, как я объяснял членам одной в высшей степени преуспевающей семьи в Индии, — найти подходящую область филантропической деятельности. Той семье я сказал (поскольку они попросили моего совета), что, возможно, потратить деньги на образование будет наилучшим, что можно сделать в их случае. Будущее мира — в руках наших детей. Поэтому, если мы хотим принести в мир побольше сострадания — и тем самым создать более справедливое общество, — очень важно научить наших детей быть ответственными, заботливыми людьми. У тех, кто родился в богатстве или приобрел состояние своим трудом, есть огромные возможности помочь другим. Чрезвычайно жаль, когда такие возможности не используются, а богатство расточается на потворство собственным прихотям.
Я сам воспринимаю роскошную жизнь как нечто неприемлемое, и это чувство во мне настолько сильно, что, когда я останавливаюсь в комфортабельном отеле и вижу в ресторане людей, перед которыми стоят очень дорогие блюда и напитки, а снаружи при этом находятся люди, которым негде переночевать, — мне становится очень не по себе. От этого у меня усиливается ощущение того, что я ничем не отличаюсь ни от богатых, ни от бедных. Все мы одинаково хотим счастья и не желаем страдать. И у всех нас есть одинаковое право на счастье. В результате же мне начинает казаться, что, если бы я увидел идущую мимо демонстрацию рабочих, я бы наверняка присоединился к ней. Однако же говорящий эти слова человек — один из наслаждающихся удобствами отеля. Конечно, я должен пойти дальше. Правда и то, что у меня есть несколько дорогих наручных часов. И хотя я думаю, что, если продать их, я бы, пожалуй, смог построить на эти деньги несколько домиков для бедных, я до сих пор не сделал этого. Точно так же я чувствую, что, если бы я придерживался строгой вегетарианской диеты, то я не только стал бы лучшим образцом для подражания, но и помог бы спасти несколько невинных жизней животных. Однако я этого не делаю и поэтому должен признать расхождение между собственными принципами и практикой в некоторых областях. В то же самое время я не верю, что каждый может или должен стать таким, как Махатма Ганди, и жить так, как живет бедный крестьянин. Такая самоотверженность прекрасна и достойна величайшего восхищения. Но пароль другой: "делать столько, сколько можем", не впадая в крайности.
Глава 13 ЭТИКА В ОБЩЕСТВЕ
Далай-лама XIV
ЭТИКА ДЛЯ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
Настоящее издание русского перевода книги посвящается 60-й годовщине возведения Его Святейшества Далай-ламы XIV на трон далай-лам Тибета.
Глава 13
ЭТИКА В ОБЩЕСТВЕ
Образование и средства массовой информации
Подлинно нравственная жизнь, когда мы ставим на первое место нужды других и стремимся обеспечить их счастье, чрезвычайно сильно влияет на жизнь всего нашего общества. Если мы меняемся внутренне — разоружаясь благодаря конструктивному обращению с собственными отрицательными мыслями и чувствами, — мы в буквальном смысле меняем весь мир. У нас уже есть так много могучих инструментов для создания этичного и мирного окружения. Но некоторые из этих инструментов не используются в полную силу. Тут я хотел бы поделиться некоторыми собственными соображениями относительно того, как мы можем реально начать духовную революцию доброты, сострадания, терпения, терпимости, прощения и скромности.
Когда мы принимаем идеал заботы обо всех других, это значит, что он будет направлять нашу социальную и политическую деятельность. Я говорю так не потому, что предполагаю, будто мы сможем за одну ночь решить все социальные проблемы. Просто я убежден в том, что без того более широкого чувства сострадания, которое я предлагаю читателю ввести в свои действия, эти действия скорее повредят человечеству в целом, нежели послужат ему. Я уверен, что мы должны сделать практические шаги к осознанию нашей ответственности перед всеми другими и сейчас, и в будущем. Это верно даже для тех случаев, когда невелика практическая разница между действиями, руководимыми таким состраданием, и действиями, обусловленными, например, национальными интересами.
Хотя нет сомнения, что, если бы мои предложения относительно сострадания, внутренней дисциплины, мудрого различения и воспитания добродетели были широко внедрены, мир автоматически стал бы более добрым и спокойным местом, — но реальность, я уверен, вынуждает нас взяться за решение наших проблем и на уровне общества, и на уровне личности. Мир переменится, когда каждый человек предпримет попытку справиться со своими отрицательными мыслями и чувствами и когда мы начнем проявлять сострадание ко всем его обитателям, вне зависимости от того, связаны мы с ними непосредственно или нет.
Я лично не сомневаюсь в том, что существует множество областей, которые мы в особенности должны рассмотреть с позиций всеобщей ответственности. Сюда входят образование, средства массовой информации, окружающая среда, политика и экономика, мир и разоружение, межрелигиозное согласие. Каждая из этих областей играет жизненно важную роль в создании облика того мира, в котором мы живем, и я намерен кратко рассмотреть их все по очереди.
Но прежде я должен подчеркнуть, что я высказываю лишь свои личные взгляды. Вдобавок, это взгляды человека, не являющегося специалистом в технических аспектах данных вопросов. Но, даже если то, что я скажу, покажется спорным, я все же надеюсь, что читатель хотя бы ненадолго задумается. Конечно, ничего удивительного не будет в том, если разойдутся мнения относительно того, как именно могут быть внедрены в реальную жизненную политику сострадание, основные духовные ценности и внутренняя дисциплина, — сама по себе важность нравственного поведения, на мой взгляд, неоспорима.
Человеческий ум (lo) — это и источник всех проблем, и, при правильном управлении им, источник разрешения всех их. Те, кто приобрел большие знания, но кому не хватает добросердечия, могут пасть жертвами тревог и беспокойства, происходящих из невозможности осуществления желаний. И, напротив, глубокое понимание духовных ценностей производит противоположный эффект. Когда мы учим своих детей приобретать знания без сострадания, их отношение к другим вполне может стать смесью зависти к более высоким, агрессивной конкуренции по отношению к равным и презрения к тем, кому повезло меньше. А от этого разрастаются алчность, самонадеянность, неумеренность, и очень быстро утрачивается счастье. Знания очень важны. Но куда важнее то, как они применяются. А это уже зависит от наших сердца и ума.
Образование — нечто гораздо большее, нежели просто передача знаний и умений, посредством которых достигаются узкие цели. Это также нечто такое, что открывает детям глаза на нужды и права других. Мы должны показать детям, что их поступки имеют всеобщую значимость. И мы должны каким-то образом найти путь к пробуждению в детях естественного сопереживания, чтобы они смогли затем обрести чувство ответственности по отношению к другим. Ведь именно оно побуждает нас к действию. И в самом деле, если нам придется выбирать между обучением и добродетелью, то ведь второе определенно обладает гораздо большей ценностью. Доброе сердце, являющееся плодом добродетели, само по себе чрезвычайно полезно для человечества. А простое знание — нет.
Так как же нам обучать своих детей нравственности? Мне кажется, что в целом современная образовательная система пренебрегает обсуждением этических вопросов. Возможно, это и ненамеренно, а просто сложилось в ходе исторического развития. Светская образовательная система складывалась в те времена, когда религиозные институты чрезвычайно сильно влияли на жизнь всего общества. И поскольку этические и вообще человеческие ценности были и в основном до сих пор остаются в ведении религии, то дело сложилось так, что эта сторона образования включалась в религиозное воспитание. Это неплохо действовало, пока влияние религии не начало уменьшаться. Потребность осталась, но не удовлетворяется. Поэтому мы должны искать какой-то другой путь объяснения детям важности основных человеческих ценностей. И мы должны помочь им развить эти ценности.
В конечном счете, разумеется, важность заботы о других узнается не на словах, а на деле: из нашего примера. Именно поэтому обстановка в семье является жизненно важным компонентом в воспитании ребенка. Если в доме нет атмосферы заботы и сочувствия, если родители не обращают внимания на ребенка, — нетрудно понять вредоносный эффект подобных обстоятельств. Дети начинают чувствовать себя беспомощными и беззащитными, их умы часто возбуждаются. И наоборот, если дети постоянно чувствуют любовь и защиту, они счастливы и более уверены в своих способностях. Улучшается и физическое здоровье малышей. И мы видим, что они начинают интересоваться не только самими собой, но и окружающими. Домашняя обстановка важна также и потому, что именно у родителей дети учатся дурному поведению. Если, например, отец постоянно ссорится со своими знакомыми или отец и мать постоянно ругаются между собой, то, хотя поначалу ребенку это может не нравиться, постепенно он начнет воспринимать такое положение вещей как вполне нормальное. И эту науку он затем вынесет из дома в окружающий мир.
Ясно и то, что этические нормы, которым детей учат в школе, должны реально осуществляться. Здесь особая ответственность ложится на учителей. Своим поведением они могут заставить детей запомнить себя на всю жизнь. Если учитель принципиален, дисциплинирован, сострадателен, — эти ценности легко запечатлеются в детском уме. Именно поэтому уроки педагога, обладающего положительной мотивацией (kung long), глубже всего проникают в умы учеников. Это я знаю из своего личного опыта. В детстве я был очень ленив. Но я куда более успешно впитывал наставления моих воспитателей в те дни, когда ощущал их любовь и заботу, — в отличие от тех дней, когда кто-либо из них бывал резок или бесчувствен.
Что касается специфики образовательного процесса, то это дело специалистов. Поэтому я ограничусь лишь несколькими предложениями. Первое из них состоит в том, что для пробуждения в юном человеке понимания важности основных человеческих ценностей лучше не представлять ему социальные проблемы как чисто этические или религиозные. Важно подчеркивать, что здесь ставкой является наше выживание. Тогда дети увидят, что держат в руках будущее. Второе — то, что я верю, что в классах можно и нужно учить диалогу. Если представить студентам спорный вопрос и предложить обсудить его, это может стать прекрасным способом ввести молодежь в концепцию ненасильственного разрешения конфликтов. В действительности, если бы в учебных заведениях это заняло бы достойное место, можно надеяться, что это оказалось бы полезным даже для семейной жизни. Видя, что родители ссорятся, подросток, уже понявший ценность диалога, невольно скажет: "О, нет! Это не метод! Вы должны поговорить, обсудить всё, как следует".
И, наконец, очень важно устранить из наших школьных программ стремление представлять других в негативном свете. Можно не сомневаться в том, что в некоторых частях мира при изучении, например, истории насаждают фанатизм и расизм по отношению к другим обществам. Разумеется, это неправильно. Это ничего не добавляет к счастью всего человечества. Сейчас более, чем когда-либо, мы нуждаемся в том, чтобы показать нашим детям: различия между "моей страной" и "твоей страной", "моей религией" и "твоей религией" имеют второстепенное значение. Скорее мы должны подчеркивать ту мысль, что мое право на счастье весит ничуть не больше, чем право других людей. Это не значит, что я предлагаю учить детей пренебрегать культурой и историческими традициями их родины. Наоборот, очень важно, чтобы они впитали все это в себя. Детям полезно научиться любить свою страну, свою религию, свою культуру и так далее. Опасность возникает лишь тогда, когда все это перерастает в узколобый национализм, расовое чванство и религиозный фанатизм. Здесь снова уместно вспомнить Махатму Ганди. Хотя он получил очень хорошее образование на Западе, он никогда не забывал о богатом наследии индийской культуры и никогда не отказывался от него.
Если образование представляет собой один из наиболее мощных видов оружия в наших поисках лучшего, более спокойного мира, то второе такое оружие — средства массовой информации...
Образование и средства массовой информации
Далай-лама XIV
ЭТИКА ДЛЯ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
Настоящее издание русского перевода книги посвящается 60-й годовщине возведения Его Святейшества Далай-ламы XIV на трон далай-лам Тибета.
Глава 13
ЭТИКА В ОБЩЕСТВЕ
Образование и средства массовой информации
Если образование представляет собой один из наиболее мощных видов оружия в наших поисках лучшего, более спокойного мира, то второе такое оружие — средства массовой информации. Как хорошо известно всем политикам, они уже не единственный авторитет в обществе. Вместе с газетами и книгами радио, кино и телевидение оказывают на людей такое влияние, какое и представить было невозможно сотню лет назад. Эта сила налагает огромную ответственность на всех, кто работает в сфере массовой информации. Но она также налагает огромную ответственность и на каждого из нас, — на всех, кто слушает, читает и смотрит. Мы тоже играем свою роль. Мы не бессильны перед средствами массовой информации. В конце концов, выключатель всегда у нас под рукой.
Это не значит, что я выступаю в защиту лишь безликих новостей или исключительно развлекательных программ. Наоборот, в том, что касается, например, журналистских расследований, я уважаю и одобряю вмешательство средств массовой информации. Не все слуги народа честно выполняют доверенные им обязанности. Поэтому очень полезно иметь журналистов, носы у которых длинные, как хоботы слонов, — они шныряют вокруг и вытаскивают на свет все, что находят неправильного. Нам необходимо знать, что та или иная знаменитость за приятной внешностью скрывает весьма иные черты характера. В личности не должно быть расхождений между внешним и внутренним. В конце концов, это ведь один и тот же человек. А расхождения заставляют предположить, что доверять ему нельзя. В то же самое время чрезвычайно важно, чтобы расследователи не поддавались недобрым мотивам. Без справедливого и уважительного отношения к чужим правам само расследование может стать грязным.
В том, что касается излишнего внимания средств массовой информации к сексу и насилию, необходимо учесть многие факторы. Прежде всего очевидно, что многие зрители наслаждаются сенсационностью подобных репортажей. Во-вторых, я очень сомневаюсь в том, что передачи, в которых предостаточно откровенного секса и насилия, сделаны с намерением причинить какой-то вред. Мотивы создания тут явно чисто коммерческие. К тому же, на мой взгляд, хорош или плох сам по себе показ, менее важно, чем то, может ли он иметь нравственно благотворный эффект. Если, посмотрев фильм с жестокими сценами, зритель проникнется состраданием, то, возможно, такая демонстрация зла имеет оправдание. Но, если избыток сцен насилия приведет к безразличию, — тогда, я думаю, оправдать это невозможно. Ведь ожесточение сердца опасно. Оно слишком легко приводит к исчезновению сопереживания.
Когда средства массовой информации слишком пристально рассматривают отрицательные стороны человеческой натуры, возникает опасность, что нас убедят в том, что насилие и агрессия — её главные характеристики. Но я уверен, что это ошибка. То, что жестокость постоянно освещается в печати, предполагает прямо противоположное. Хорошие новости не подчеркиваются потому, что их слишком много. Подумаем о том, что каждое мгновение в мире совершаются миллионы добрых поступков. И хотя можно не сомневаться, что в то же самое время будет совершено немало актов насилия, их число наверняка намного меньше. Средства массовой информации, обладай они этической ответственностью, должны были бы отразить этот простой факт.
Понятно, что необходимо как-то регулировать средства массовой информации. То, что мы запрещаем нашим детям смотреть определенные передачи, говорит о том, что мы уже решили, в зависимости от разных обстоятельств, что для нас приемлемо, а что — нет. Но, хотя правильный путь решения — законодательный, иной раз трудно вынести суждение. В том, что касается этики, дисциплина может быть эффективной лишь в том случае, если исходит изнутри. Возможно, наилучший путь обеспечения здорового развития средств массовой информации — это правильное воспитание и образование наших детей. Если мы научим их понимать свою ответственность, они станут более разборчивыми и в отношении средств массовой информации.
Хотя, наверное, было бы слишком оптимистичным надеяться, что средства массовой информации действительно начнут пропагандировать идеалы и принципы сострадания, все же хотелось бы ожидать, что те, кто работает в этой сфере, примут в расчет её возможное отрицательное воздействие. По крайней мере, им бы не следовало пропагандировать такие отрицательные вещи, как, например, проявления расизма. Но что еще можно сделать, я не знаю. Может быть, мы сумеем найти способ, чтобы сблизить тех, кто пишет сценарии для документальных и развлекательных программ, со зрителями, читателями, слушателями?
Задание. Работа с главами текста «Этика нового тысячелетия»
Задание № 4
Работа с главами текста «Этика нового тысячелетия»
- Прочитать текст;
- Выделить главную мысль главы;
- Составить план;
- Заполнить таблицу;
- Сделать вывод по главе.
Наиболее ценная информация |
Новая информация |
Информация, требующая уточнения |
Поиск информации для уточнения |